Страсти и борьба с ними (выдержки из творений и писем)

Феофан Затворник Страсти и борьба с ними (выдержки из творений и писем)

Составитель игумен Феофан (Крюков)

По благословению

Святейшего Патриарха Московского

и всея Руси Алексия II

Локомотив духовный.

Вместо предисловия от автора

Христианство, предлагая нам образец великого совершенства, подает и все потребные к тому средства. Оно есть лествица, возводящая на небо, путь, ведущий в живот, врачевство, исцеляющее все немощи и несовершенства наши. Эта лествица уже утверждена и многих возвела на небо, не перестраивать ее нужно, а восходить по ней. Этот путь уже испытан; он прост, виден для всех и верен. (9, с. 160–161)

Я пришел к мысли, что было бы очень полезно составить сборник из разбросанных изречений и сказаний, куда бы все вошло. Сборник сей должен быть руководственною книгою. Почему надо расположить изречение и сказание по ходу жизни. Я еще не разуверился, чтобы план жизни, мною построенный и изобретенный в выпусках о пути спасения, был далек от действительности. Этот план я и желал положить в основу сборнику. (17, с. 23)

Пишу о своих книгах, это потому, что не знаю, где бы еще полнее изображено было все касающееся жизни христианской. Другие писатели и лучше бы написали, но их занимали другие (вопросы) предметы, а не те, о которых познания ищем мы с вами. (13, с. 20) Из таких статей… надо бы сборник составить и иметь всегда под руками. Это был бы локомотив духовный. (13, с. 62) Изречения все преназидательны; но когда они расставлены, то представляются грудою песку. Сплотить их или сочетать, как цементом, планом каким, хорошо будет… Все станет на свое место. (17, с. 98) Мне и пришло на ум, что если б сделать экстракт и составить маленькую книжку, в которой все существенное было бы изложено ясно, как на ладонке, и так, чтоб шибко читать, то такая книжка была бы очень полезна. (17, с. 42)

Жизнь христианина характеризуется верою, потому и нравоучение христианское должно быть охарактеризовано вероучением. Как в жизни вера и дела по вере входят друг в друга, переплетаются и взаимно друг другу содействуют; так и в учении – вероучение и нравоучение не должны терять друг друга из виду. Вероучение всегда вдавалось в ненужные отступления и утонченности, когда не держалось нравственных целей; а нравоучение принимало недолжные направления, когда не освещалось вероучением, – главное же, – оно тогда ничем не отличалось от нравоучения философского.

Последним замечанием не намекается, будто умозрительному, на естественных началах построеваемому, нравоучению совсем нет места в нравоучении христианском. Напротив, без него обойтись нельзя. (2, с. 6–7) Уж как же иначе человеку и жить, как не так, как он устроен. Установив здравые понятия о том, как устроен человек, получим вернейшее указание на то, как ему следует жить. Мне думается, что многие потому и не живут, как должно, что думают, будто правила о сей достодолжной жизни навязываются совне, а не исходят из самого естества человека и не им требуются. Если б были уверены, что так есть, не стали бы перечить им и отступать от них. (3, с. 15)

Содержите христианство все, как оно есть и как оно хранится в Церкви Христовой, и твердо стойте в нем, не покушаясь ни изменять, ни поправлять что-либо; совершенствуйте непрестанно самих себя по образцу его, всячески стараясь достигнуть той меры, какую оно всем указывает, целясь его целительностью, стремясь, куда оно ведет, и неленостно восходя, куда оно возводит. (9, с. 162)

Сопровождаем наш сборник искренним желанием, чтобы любители духовного чтения находили в нем то, что желал вложить в него для них составитель. (17, с. 97)

Часть I. Общая схема и стратегия борьбы со страстями

1. Что есть грех, и что есть страсть

Что есть грех? Грешное дело есть преступление повелевающей или запрещающей заповеди Божией, или, как говорит Апостол: грех есть беззаконие (1 Ин. 3, 4). Две особенно черты тотчас отражаются в грехе от слов: преступление и заповедь. Там он есть злоупотребление свободы, здесь презрение закона. (2, т. 1, с. 145)[1]

Нельзя говорить, будто грех состоит в недостатках и несовершенствах наших сил, есть неминуемое следствие нашей ограниченности. Не всеведущ и не всемогущ, потому и святым быть не может. Правда, наши силы ограниченны; но ведь и обязательства, на нас лежащие, не бесконечны, а в точности соответствуют нашей природе… Равным образом неправда, будто грех есть следствие недальновидности ума, неблагоразумие: цель не ту назначил, средства не те прибрал. Все это бывает и в грехе; но грех собственно в развращении воли, по коему и знаем, что должно делать, но не делаем, потому что не хотим. Ведущему убо добро творити, и не творящему, грех ему есть (Иак. 4,17). (2, т. 1, с. 147)