Страсти и скорби Жозефины Богарне

Я улыбнулась своему другу:

— Все ли здоровы?

— Насколько этого можно ожидать, — ответил Фуше и опорожнил стакан. — Да, первый консул, я подумал, вас может заинтересовать, что агент роялистов Кадудаль снова в Париже и снова готовит на вас покушение.

Кадудаль! Агент роялистов, ответственный за подготовку взрыва «адской машины» в сочельник? Я с тревогой оглянулась на Бонапарта.

— Мне казалось, Кадудаль сейчас в Англии?

— Выходит, он уже несколько месяцев здесь, в городе, — спокойно ответил Фуше, — и по-прежнему поддерживает претендента на престол. Денежные средства, несомненно, получает из рук англичан.

— Но это невозможно! — не выдержал Бонапарт.

— Как вы уже замечали, первый консул, «невозможно» — не французское слово.

— Кадудаль огромен как бык. Я вас спрашиваю, как он может находиться в городе без ведома полиции?

— Я задавал себе тот же вопрос. Как его могли прозевать? По сообщениям моих осведомителей, еще четвертого фрюктидора[136] Жоржа Кадудаля тайно подняли на корабельном канате на отвесную скалу в двести пятьдесят футов высотой неподалеку от Дьеппа. Не сомневаюсь, полиции хорошо знакомо это место; оно известно и контрабандистам.

— В конце августа? Боже мой, Бонапарт, это же почти пять месяцев назад…

Сжав кулаки, Наполеон развернулся к Фуше:

— Если это уловка, имеющая целью опорочить в моих глазах полицию и снова получить должность министра, то толку от нее не будет!

— Я и не рассчитывал, что вы мне поверите, первый консул, — ответил Фуше, передавая Бонапарту клочок бумаги. — Но вы можете попросить полицию поговорить с этим человеком, проживающим в указанном месте. Он все делает по часам, и каждое утро его можно найти дома, не позднее чем без четверти десять. Только ему под силу развеять ваши сомнения. Во всяком случае, будет разумнее удвоить или даже утроить число ваших телохранителей.

В дверях Фуше прикоснулся к шляпе:

— Всегда к вашим услугам, первый консул.

— Проклятье, все заново! — выругался Бонапарт.

Воскресенье, 5 февраля, Париж

Я собиралась отправиться с визитами, когда появился Бонапарт. Он занял привычное место в кресле у моего туалетного столика и стал вертеть в руках хрустальную пробку от флакона лавандовой воды.

— Куда вы собираетесь? — спросил он.

— Сегодня днем принимает мадам де Соуза. — Я нанесла под глазами по мазку свинцовых белил.[137] В эту ночь мне скверно спалось.

— Мадам де Соуза — жена испанского посла, писательница романов… — Бонапарт выпятил губы, как бы обдумывая сказанное.

— Это предкарнавальное собрание, вместо бала, — объяснила я и наклонилась к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть лицо. Потом, выпрямившись и сделав шаг назад, глянула в него еще раз. — Ожидается праздная болтовня; будут, в основном, женщины, — вы такие сборища не приветствуете. Я уже предупредила, что вы не придете.

Впрочем, Бонапарт не слушал.

— Я хотел бы, чтобы вас сопровождали, — сказал он, барабаня по столику пальцами.

— Но, Бонапарт, это всего в нескольких минутах езды отсюда, со мной будут пажи и два телохранителя. — Где же то чудесное время, когда я могла выезжать одна? — Уже через полчаса все соберутся, я и так опаздываю!

— Жозефина… — Он помолчал, подался вперед в кресле и упер локти в колени. — Фуше был прав. Кадудаль вместе с другими убийцами, как выяснилось, в Париже.

— Сколько их?

Бонапарт редко выказывал тревогу, но что-то в его манерах — особая неподвижность лица? — заставило меня насторожиться.

— Двадцать четыре, если быть точным.

— В Париже! — Я потянулась к носовому платку, прижала его к губам и вдохнула успокаивающий аромат лаванды.

Горячая рука Бонапарта легла на мое плечо.

— Мы распорядились увеличить стражу и запирать на ночь городские ворота.

Но убийцы уже в Париже, внутри его стен!

— Бонапарт, нам необходим Фуше…

— Не волнуйтесь, Фуше неофициально будет присматривать за всем.

— Это обнадеживает, — сказала я, откидываясь на спинку кресла. Может быть, благодаря Фуше мы будем в безопасности.

В тот же день, одиннадцать вечера

Городские ворота должны быть закрыты с шести часов вечера и до утра. Обыскивают все кареты и фургоны, ищут следы Кадудаля и его сообщников.

— Прямо как тогда, — вспомнила Клари, имея в виду дни террора.

8 февраля, почти полночь

— О чем это? — Синьора Летиция ткнула пальцем в номер «Монитёр».

— Это о том, мама, что Англия наняла роялистов-головорезов для покушения на твоего сына, — ответила Каролина, выдержав эффектную паузу после слова «покушение».

— Ка-ду-даля?

— Вы не беспокойтесь, — вмешалась я, предлагая свекрови занять почетное место. — Полиция их остановит.

Вернее, Фуше, — но это имя я не могла произнести вслух. Я не смела даже намекнуть на то, что человек, которого Бонапарт по наущению родственников понизил в должности, намерен раскрыть заговор. Между тем, если бы не наш добрый друг, Бонапарта уже могли убить.

— Беспокоиться? Фонды растут, — икнула Элиза.