Страсти и скорби Жозефины Богарне

Тетушка Дезире составила список слов, которые я должна повторять каждый вечер для упражнения. Я стараюсь принимать ее замечания беспрекословно, ибо знаю, что именно в этом мое предназначение: подчиняться без возражений, стать мадам виконтессой, превосходной во всех отношениях женой.

13 января

Мсье де Богарне целый день разучивает танцевальные па, глядя на себя в большое зеркало. Его пригласили на бал королевы в Версаль… а меня — нет.

— Почему? — спросила я отца и тетушку Дезире. — Почему я не могу тоже поехать?

— Ты не представлена ко двору, Роза, — сказал отец.

— Александр тоже.[27]

— Но Александр — лучший танцор в Париже, — возразила мне тетушка Дезире. — Это большая честь, Роза. Тебе следует порадоваться за мужа.

Воскресенье, 23 января

Мсье де Богарне вернулся из Версаля. Он танцевал с самой королевой!

Тетушка Дезире, казалось, вот-вот упадет в обморок.

— Александр, скажи нам правду: ты не танцевал с королевой!

Как выяснилось, все же танцевал — четверть полонеза.

— Она прикасалась к твоей перчатке? — дрожа от волнения, спросила тетушка. — К этой самой?

— Трепещите, мадам: я благословляю вас. — Элегантно поведя рукой, мсье де Богарне дотронулся кончиками пальцев до плеча тетушки Дезире.

Мы собрались в передней гостиной, чтобы выслушать его рассказ. Мсье де Богарне отметил, что королева грациозна, хотя теперь, став матерью, она не танцует много, позволяя себе лишь несколько кадрилей или один-два тура новомодного танца колонн-англез[28] за вечер. Король же, танцуя, не имеет права поворачиваться к королеве спиной, из-за чего безнадежно путает фигуры и не держит темпа музыки.

Мсье де Богарне подтвердил, что королева — искушенная хозяйка балов; у нее для каждого найдется словечко, и она не позволяет молодым людям весь вечер стоять по углам, обсуждая лошадей и дуэли.

Он так много нам рассказал, что всего и не вспомнить: о накрахмаленных воротниках швейцарских гвардейцев и их спаниелях; о стеклянной двери, до того прозрачной, что ее не видно вовсе; о комнате, в которой служанки-швеи приводят в порядок нуждающиеся в починке платья дам; о пожарных, стоящих наготове с ведрами воды и большими губками…

Весь этот вечер я была задумчива. Воображала, как прогуливаюсь по саду, обмахивая себя перламутровым веером. Мужчины в черном бархате танцуют вокруг, колеблются длинные перья на их шляпах. Музыка, кружащиеся в танце дамы в придворных платьях с оборками, шелест шелков… И вот уже светает. Я протанцевала всю ночь. У стен с позолоченными карнизами спят пажи, служанки и обессилевшие танцоры. А я все танцую…

Пятница, 23 июня, День святого Иоанна

Сегодня мне исполнилось семнадцать. Мсье де Богарне подарил мне рубин, а затем сообщил, что должен вернуться в полк.

— Надолго вы уезжаете? — спросила я.

— На полгода.

Полгода!

18 июля, три часа пополудни

Мсье де Богарне уехал, оставив мне список книг, которые я должна прочесть: Агесилай, Брут, Аристид. Я читала, пока не уснула.

25 июля 1780 года, Брест

Дорогая Роза, я рад, что Вы уделяете внимание занятиям, но огорчен, что их результаты не отражаются в Ваших письмах. Сидите ли Вы за письменным столом, как должно и как я Вам показывал? Правильно ли держите перо, сгибая руку под прямым углом?

Что касается содержания, то предлагаю Вам попросить у тетушки Дезире книгу писем, которые Вы могли бы переписывать. Так, по крайней мере, научитесь верно выражать в письме свои мысли.

Сердце мое полно стремлением к той, которая мне дороже всех. Каждый вечер засыпаю в восторге, прижимая к губам Ваш образ. О, если бы это были Вы сами, любимая! Как жестоко время, не дающее нам соединиться!

Пишите мне, Роза. Не пренебрегайте занятиями.

Ваш муж Александр де Богарне, виконт

2 августа

Сегодня утром стояла перед зеркалом, рассматривая свой живот, поворачиваясь вправо и влево: не видно ли каких-то перемен? Две недели назад должны были расцвести цветы…

Вторник, 31 августа