Страсти Израиля

...Неужели агония, которую мы ощутили теперь, началась уже так давно, чуть ли не 300 лет назад? Мы живем во время большой и трудной агонии. Это достаточно объясняет нашу тоску. К тому же предшествующие века особенно воспитали в нас грусть, болезненное томление. Три столетия тому назад все простое, здоровое, жизненное было еще подавлено. Мысль еще не осмеливалась подавать свой голос. Ее положение было похоже на положение жидов в средние века, лукавое по необходимости, рабское, озирающееся. Под этим влиянием сложился наш ум. Он вырос, возмужал внутри этой нездоровой атмосферы. И вот теперь агония обнаружилась с новой силой казалось бы совсем с противоположной стороны, со стороны интеллекта, со стороны технического прогресса, а не со стороны средневековой отсталости, хотя и в сочетании со средневековой злобой, чем является в настоящем мире национал-исламистский фундаментализм. Жюль Мишле, французский историк 18-го века, французский патриот, ворочается, очевидно, в гробу, видя нынешнюю Францию. Он был народник, патриот, националист, но коллаборантом он не был. Ему близка была горячая кровь Жанны д’Арк, но не холодная кровь де Голля, национализм Орлеанской девы, но не коллаборационизм парижского девственника.

Да, в его писаниях мало научного анализа, на который так падки господа эрудиты, но ведь известно, что именно самодовлеющий научный анализ это как раз тот элемент, на который действует время и который под влиянием времени исчезает. Предвидит ли человек несчастье или нет, оно всегда приходит врасплох (лучше “оно всегда застает его врасплох”). Конечно, Господь милостив. Конечно, есть надежда на разум меньшинства, ибо на инстинкт самосохранения алчного большинства, судя по происходящему, надеяться не приходится. Да и в крайнем случае, я уверен, во Вселенной земная жизнь не единственная, а в новый космический ковчег Господь на сей раз нечистых не пустит. И Пушкин с Шекспиром не исчезнут, поскольку они не земные, а космические жители, кто знает, может, даже космические пришельцы, хоть сами о том не догадываются. А смерть нашей красавицы Земли это прискорбно, но неизбежно при такой ненависти к Создателю. “И раскаялся Господь, что создал человека на земле и воскорбел в сердце своем”[40]. Так сказал Господь перед первым потопом, когда лишь только начиналась людская жизнь. Но тогда утешился Господь, поместив избранных по своей воле в землю обетованную. Там, где библейско-христианская жизнь начиналась, там она может и кончиться. И никто этого конца не переживет. Ни арабский мир, ни исламский конгресс, ни нефтедоллары, ни золотые запасы Швейцарии, ни Париж со своей Эйфелевой башней и еженедельником “Экспресс”. Теперь сердце библейско-христианского мира вернулось на свое место, чтобы жить там или умереть там. Так что ответ на похоронный колокольный звон парижского еженедельника “Экспресс” по поводу смерти еврейского государства, тем более на козлиные колокольца сионистов-ренегатов типа эрудита, я хочу заимствовать у Хемингуэя из его романа “По ком звонит колокол”, который в свою очередь заимствовал эту истину у Джона Дона “Не спрашивай никогда, по ком звонит колокол! Он звонит по тебе!”

P.S. Думаю, что публикация этого памфлета, среди прочего касающегося французских нечестивостей нынешнего времени, так же маловероятна во Франции, как публикация о советских нечестивостях в советской печати. Ну что ж, пусть это будет парижским самиздатом.

P.P.S. Человеческая психика так устроена, что приходится доказывать очевидное. Неким глубинным тайнам мироздания и подсознания верят на слово, а очевидным истинам бытия верят, лишь вложив пальцы в раны, чужие и собственные. Библейские пророки доказывали очевидное, но верить им начинали, лишь когда их пророчества сбывались и начинали кровоточить. Поэтому даже библейским пророкам приходилось повторяться. Этот памфлет во многом повторяет сказанное ранее, новизна лишь в том, что ситуация становится все хуже и хуже, хотя и ранее это было очевидно. Пока писался этот трактат-памфлет, подоспели, слава Богу, выборы в Израиле.