Страсти-мордасти рогоносца

– Нет, что вы, – возразила Кристина Михайловна. – Мы очень хотели жить, родить своего ребеночка, избавиться от мучителей. Другое в голову пришло: если предки умрут, то вот оно, счастье. У Тиши квартира, у меня тоже. А еще золото. Старшие Ткачевы снабжали продуктами и промтоварами начальство одного из приисков. Мужик ухитрялся сдавать государству не все найденные старателями самородки и частенько приезжал в Москву, где в обмен на украденное получал не только дефицитные деликатесы, но и одежду, магнитофоны, холодильники, ковры, сервизы, постельное белье, шубы – все, что было тогда в магазине с огнем не найти. Северянин рассчитывался золотом, родители Тиши не терялись, заламывали цены до небес, они все достать могли. Однажды ворюге даже «Волгу» добыли. Тиша говорил, что сам видел несколько пятилитровых баллонов, до отказа набитых золотом, столько дядька за вожделенный автомобиль отвалил. И не один он у Ткачевых пасся, замы его приезжали, начальники смен. Потом с других рудников народ потянулся. Золотые «консервы» прятались на даче в погребе, тот был лучше сейфа сделан, весь стальной.

– Тихон об этом знал? – поинтересовалась я.

– Конечно. Но слушайте дальше. В конце концов мы придумали, как от мучителей избавиться. Тиша взял у своей матери снотворное, я его в термос насыпала в чай. Мои родители порулили на свои шесть соток домик на зиму консервировать, но ночевать не собирались. Тихон рассчитал: повозятся они по хозяйству, устанут, сядут чайку попить. Сам часа через два сел на свой мопед и поехал туда же. Заглянул тихонько в домик – точно, мои предки храпят… Вошел и шланг, который от газового баллона к плите идет, заменил, всего-то две гайки отвинтить потребовалось, вместо целого поставил старый с трещиной. Уж не знаю, где он нашел его, не спрашивала. На что расчет был? Мои родители курили, ведь сигарета в зубах в то время считалась признаком избранности. Это очень интеллигентно – выйти к завтраку с «пахитоской», сесть за стол, хлебнуть кофейку… Яичница и геркулесовая каша с утра – это фу, так живет плебс, а интеллигенция пьет кофе и дымит. Мы были уверены, что, когда мои предки проснутся, обязательно чиркнут зажигалками. И – бумс!

Золотова снова села в кровати.

– А я весь вечер провела в школе. Специально накануне контрольную по математике на два написала, и училка меня после уроков оставила, велела примеры заново решать. Я над ними корпела, ушла в девять вечера. Зашла в квартиру и тут же побежала к соседям. Родители с этими плебеями не дружили, просто здоровались. Мне дверь открыли, а я вся взволнованная: «Простите, что помешала вам… Не знаю, что делать, – родители на дачу уехали и не вернулись…»

Соседка сказала что-то вроде «не волнуйся, куда они денутся, может, электричку пропустили, на следующей прикатят». Но, как вы понимаете, никто не появился. Утром я в школу кинулась вся в слезах: «Мама с папой пропали, помогите!» Учителя по-другому отреагировали, сразу в милицию звонить кинулись, меня все успокаивали. И, упс, новость: взлетела наша фазенда на воздух, девочка Золотова теперь круглая сирота.

Рассказчица сделала пару глотков из бутылки с минералкой и продолжила:

– Итак, одну часть нашего плана мы успешно выполнили. А вскоре и со второй неплохо справились. Тиша родителей подговорил в лес по грибы смотаться, они это любили. Уехали Ткачевы рано, около пяти утра, у них свое место было где-то в районе деревни Петрищево. А у меня уже лежали в холодильнике ложные опята. Тихон мне их заранее дал. Опять же где взял, не знаю. Я грибочки пожарила, большая банка получилась, потом в квартиру Ткачевых пошла. Тиша мне свой ключ оставил. Спряталась в комнате своего любимого в шкафу и сидела там несколько часов, пока Ткачевы не приехали. Мать живо грибы помыла, пожарила, пора их есть, и тут Тихон споткнулся, упал, да так неудачно – головой об угол стола. Кровь полилась. Ясное дело, мать с сыном в травмпункт, что в соседнем доме, собрались, а Тиша кричит: «Пусть и папа с нами идет! Мне плохо, хочу, чтобы вы оба рядом были, я умираю!» Они ушли. Я из укрытия выбралась, их грибы убрала, свои на сковороду высыпала и деру. В травмпункте Ткачевых успокоили: ничего страшного, у парня просто ушиб, легкое сотрясение мозга и небольшая рана. Тихон себе бровь рассек.

Золотова отвернулась к окну.

– Это неопасно, но крови может быть много, – заметил Иван. – Ловко ваш Ромео о стол стукнулся, не у всякого так получится.

– С бровью случайно вышло, – объяснила Кристина Михайловна. – И что сотрясение будет, мы не ожидали. Тишу отправили на пару дней в больницу, сказали: «Надо понаблюдать за ним». Мы-то полагали, что он вместе с родителями домой вернется, есть не станет и спать ляжет, а утром шум поднимет: родители отравились. Но вышло иначе. Ткачевы всю сковороду съели, утром на работу не явились, а подчиненные ни в одном, ни в другом магазине не забеспокоились. Тревожиться народ стал лишь ближе к пяти вечера. Короче, милиция только на следующий день в обед дверь их квартиры вскрыла.

Иван чуть оттянул узел галстука.