Страсти по адмиралу Кетлинскому

Таким путем Самохин добился возможности контролировать Кетлинского… Совет и Центромур поддержали престиж Кетлинского, но назначили к нему двух комиссаров: военного и гражданского. Однако после заседания осталось впечатление, что, кроме вражды со стороны непримиримых аскольдовцев накапливаются новые противники адмирала…»

* * *

Тем временем и оставшиеся в Кронштадте аскольдовцы, не вошедшие в группу Самохина, стали требовать нового разбирательства с Кетлинским, т.к. итог работы самохинцев их никак не устраивал, «тулонское дело» все больше и больше напоминало театр абсурда, представления в котором никогда не закончатся. Понимал ли сам Кетлинский, что все бесконечные комиссии и расследования имеют целью добиться, чтобы, помимо пролитой матросской крови, была пролита еще кровь офицерская…

Из воспоминаний инженер-механика крейсера «Аскольд» В.Л. Бжезинского: «Непримиримые» не дождавшись решения комиссии Лесниченко, вооружили судовой комитет «Аскольда», и последний обратился в Морскую коллегию при Совете Народных Комиссаров с заявлением о том, что команда крейсера на общем собрании 20 декабря постановила возобновить дело списанных в Англии с крейсера офицеров: Петерсена, Быстроумова, Ландсберга, Корнилова и кондукторов флота Мухина, Мартынова, Изотова, Борисова и Трушу. Все они обвинялись командой в различных преступлениях. Далее следовала ссылка на безрезультатность комиссии Лесниченко и описание событий в Тулоне в 1916 года. Прилагалось заявление машиниста Карпова, в котором против Кетлинского вновь возводились тяжелые обвинения в расстреле четырех матросов, необоснованно обвиненных в покушении на взрыв корабля. Заявление было подписано председателем судкома, тем же Карповым Судовой комитет изложил мытарства команды крейсера по пути искания законного возмездия за репрессии и преступления офицеров крейсера, Я не знаю, на основании ли этого заявления, а имелись сведения, что и по другим данным, народный комиссар Дыбенко в начале января 1918 года послал телеграмму в Мурманск с приказанием арестовать гланамура Кетлинского. Последний был арестован Центромуром, и 9 января адмирал сдал дела избранному Центромуром старшему лейтенанту Лободе. Самохин, строго выполняя предписание народного комиссара, издал специальную инструкцию для караульного начальника, Кетлинский содержался в одном из помещений штаба. Часовой находился в той же комнате. При смене караула производилась проверка безоружности адмирала. Доступ к нему имели Лобода и лица с разрешения комиссара Носкова. Самохин не знал истинных причин распоряжения наркома, но, естественно, связывал их с прошлой деятельностью Кетлинского. Последний всего пару дней назад провел торжественный новогодний прием командного состава флотилии с английскими офицерами у себя и широкую встречу команд в Морском клубе. По-видимому, арест для него был неожиданным, т.к. он командировал в Петроград начальника своего штаба Веселаго и товарища председателя Центромура Ляуданского с большой программой вопросов, весьма существенных для флотилии.

8 января, т.е. в день получения телеграммы наркома Дыбенко об аресте Кетлинского, Самохин вечером на заседании Центромура возбудил вопрос об освобождении его от обязанностей председателя. Я не был склонен связывать эти события и верил в искренность Самохина, когда он жаловался на трудности, которые он встречал в своей работе, и отсутствие поддержки в матросской массе, в которой он не находил революционного единства…

Характерно, что ни арест и освобождение Кетлинского, ни затянувшийся правительством кризис с перевыборами Самохина заметно не отразились на делах Центромура…»

Историк М.А. Елизаров пишет: «На рубеже 1917—1918 гг. матросский актив в Петрограде в результате своей авангардной роли в Октябрьском восстании оказался на вершине политических событий. Он нуждался в историческом подкреплении своей политической роли. Жертвы в период тулонских событий были подходящим поводом. О них на III Всероссийском съезде Советов, проходившем в январе 1918 г., вспомнили выступавший с приветствием от имени английского пролетариата некий социалист Петров и восторженно встреченный делегатами съезда герой разгона Учредительного собрания (происшедшего накануне — 5 января), известный кронштадтский анархист А.Г. Железняков. Съезд, включая В.И. Ленина и Я.М. Свердлова, почтил память казненных аскольдовцев вставанием».

Не вызывает сомнений, что нагнетание истерии вокруг «тулонского дела», как и шантаж с его помощью главнамура Кетлинского, был цинично использован сверхреволюционными балтийцами для более быстрой революционизации еще отсталых в этом деле коллег-северян.

Любопытно, что анархист Железняков в своей речи на съезде главным виновником происшедшего в Тулоне назвал тогдашнего командира крейсера Иванова 6-го.