Страсти по адмиралу Кетлинскому

Вопрос отношения Кетлинского с советской властью — один из самых темных в его биографии. Если верить исключительно фактам, то уже в дни октябрьского переворота Кетлинский сразу же без всяких оговорок объявляет о своем подчинении власти Второго Всероссийского съезда Советов и начинает налаживать взаимодействие с местными демократическими организациями, которые, в свою очередь, также сразу признали его авторитет и предложили свое сотрудничество.

Из воспоминаний члена Мурманского ревкома Совета рабочих и солдатских депутатов комиссара Т.Д. Аверченко:

«Уже 26 октября главнамур, контр-адмирал Кетлинский послал телеграммы всем Советам, комитетам и всем лицам администрации Мурманского района:

а) объявление о том, что он со всеми ему подчиненными лицами, учреждениями подчиняется той власти, которая установлена Всероссийским Съездом Советов рабочих и солдатских депутатов;

б) приказание всем исполнять свои служебные обязанности впредь до распоряжения нового правительства.

29 октября судовой комитет крейсера «Аскольд» заявил, что судовой комитет и команда стоят на стороне власти Советов, и что такое свое решение будет поддерживаться всеми имеющимися средствами».

Приведенные выше документы говорят совершенно четко и определенно, что установление власти Советов мурманские массовые организации не только одобрили и приветствовали, но и были готовы защищать, и что их поддерживает народ — рабочие и матросы.

27 октября при Мурманском Совете был создан Ревком, председатель — большевик А. Сковородин, секретарь — Федоров, но через несколько дней Ревком был создан на основе представительства от всех групп населения Мурманска: от военных моряков на кораблях выбирали в Ревком 3 представителей. 1 ноября 1917 года состоялись выборы Ревкома. От моряков был избран аскольдовец В.Ф. Полухина (заочно, он был в это время в Петрограде). Ревком полностью контролировал работу штаба гланамура, и контр-адмирал К. Кетлинский во всем сотрудничал с Ревкомом».

Думаю, что в столь быстром признании власти нового правительства сыграло и происхождение Кетлинского. Как бы то ни было, но он все равно оставался поляком, а значит, не был настолько привязан к институту русской монархии, как его коллеги великороссы.

Мурманский историк П.В. Федоров пишет «В этой должности (должности главнчамура. — В.Ш.) К.Ф. Кетлинский встретил известие о свержении Временного правительства. Возникший после признания центральной советской власти компромисс главначмура с местными демократическими организациями представляет собой довольно редкую для России того периода модель организации местной власти. Даже существует мнение, что в своем политическом развитии Мурманский Север пошел по так называемому «третьему пути», представлявшему собой мирную, бескровную альтернативу раздававшимся в России экстремистским призывам как справа, так и слева. Компромисс нашел оформление в совместном воззвании К.Ф. Кетлинского с Мурманским ревкомом от 4 ноября 1917 года, в котором выдвигались требования «немедленного прекращения братоубийственной борьбы за власть и образование сильной центральной всенародной власти», а также скорейшего заключения «демократического мира при обязательном условии тесного единения с союзниками».

Что и говорить, позиция Кетлинского была в той, далеко непростой обстановке весьма взвешенной и достаточно реалистичной. Впрочем, сразу же после революционных октябрьских событий Кетлинский на всякий случай передал всю служебную документацию на прибывший в Мурманск английский линейный корабль «Глория».