Страсти по Митрофану

Митя сглотнул слюну, прокашлялся. Марина погладила его по спине.

– Ты устал. Очень устал.

– А… А что вы хотели моей маме передать?

– Маме? Ах, маме… Сейчас, да… Она же у тебя председатель родительского комитета? Тут на лето путевки в летний лагерь предлагают…

– Нет, не председатель… – растерялся Митя. – Кажется, нет… Она – нет…

– А ты хочешь поехать в лагерь?

– Я? Не знаю. Нет, наверно. А сколько стоит? У нас денег совсем сейчас нет. Ситуация такая.

– Да? – Марина остро взглянула на Митю. – У тебя… все здоровы в семье?

– Да, спасибо.

– А отец?

– И отец здоров.

– Хорошо. Как знаешь… Значит, я просто ошиблась, спутала. Ладно, если сможешь, зайди ко мне вечерком, я во-он в том доме живу… – Марина сама подошла к окну и позвала Митю. – Подойди, я тебе покажу.

Митя нерешительно подошел к ней. Как-то все не так. Здорово, но непонятно. Чего она хочет?

– Смотри… – Марина взяла его руку и его же рукой стала показывать ему. – Вот тот дом, зеленый, высокий, новый, видишь? А за ним двенадцатиэтажный. Там я и живу, очень легко запомнить, третий подъезд, третий этаж, сто одиннадцатая квартира. Три-три – один-один-один. Запомнил? Придешь?

Марина смотрела на него сильно накрашенными глазами. Острые черные стрелки делали ее похожей на египетскую принцессу. Вместе с ярко-рыжими волосами, взбитыми в пену, это казалось немного угрожающе. Красные ногти с черными подтеками, усики над верхней губой, морщинки, такие внятные морщинки в уголках рта, на висках… Странно, издали ничего этого не видно… Так сильно, так сладко, так душно пахнут ее духи… Митя отстранился, отступил назад.

– Придешь?

– Не знаю… Да, наверно… Не знаю… Постараюсь…

– Постарайся… – Марина провела рукой по его волосам. – Шелковые… Просто шелковые… Какие же у тебя волосы…

Митя отступил еще на шаг.

– Я… я пойду, хорошо, Марина Тимофеевна? Мне переписывать физику надо…

– Иди, – засмеялась Марина и уперлась кулаками в бока, стала похожа на себя обычную, так она стоит посреди класса во время урока. – Не придешь, значит.

– Я… не знаю…

– А я знаю, Бубенчик. Не придешь. Ну и ладно. А зря. В общем, если надумаешь, я тебя после семи жду. В любое время приходи. Не пожалеешь. Три-три-один-один-один. Запомнил?

Митя кивнул и побыстрее вышел из кабинета. Уф… Как же тяжело с женщинами… Вроде и тянет к ним, такое приятное, ни с чем не сравнимое волнение в теле, но как же с ними тяжело… Они все сразу хотят как-то на него влиять, хотят, чтобы он был только с ними, ревнуют… Марина вон вообще все про него поняла… Это и приятно, и не очень. Он ведь – сильный, он – загадочный, он – самец! Митя приосанился, глядя на свое отражение в стекле двери на лестнице.

Вот интересно, то, что Марина уговаривала его прийти в гости, означает ли, что прямо сегодня он бы смог… У него бы получилось, как у других ребят… И он перешел бы в мир взрослых… И тогда уже полушутливое и многообещающее «самец» точно бы имело к нему отношение… А как бы все это было? Как… Марина знает как… И с ней было бы не стыдно оказаться неумехой… А, может, само бы все получилось, ребята рассказывают… А вот Марина потом поползла бы за ним? Ведь только тогда он настоящий мужик… Или нет, или он что-то не так понял в словах отца…

От волнительных и путаных мыслей Митя врезался в Елизавету, которая когда-то привела его на репетицию к Эле. Если бы не Елизавета, Митя бы с ней и не познакомился, и ничего бы не было.

– Бубенцов, что с тобой? Ты здоров? Вид такой… Ошеломленный…

– Да, да… – выдавил из себя Митя. – Елизавета Тимофеевна…

– Я вообще-то Константиновна, Митя.

– Ой, простите! Простите! – испугался Митя.

– Мить, да что с тобой? – Елизавета провела рукой по его лбу. – Горячий какой-то. Все, переучился. Отдыхать пора. Вы с Элькой, я слышала, едете на фестиваль в Латвию? – Учительница подмигнула ему.

– Мы? Я? Откуда вы знаете?

– А что такого? Что ты так переполошился? Мама твоя приходила, подписывала анкету для визы.

– А, мама… Да, еду, наверно, не знаю…

– Ох, Митька, смотри!.. – Елизавета шутливо погрозила ему пальцем. – Не родись красивым… Повезло тебе, кажется…

Митя извиняюще улыбнулся и побыстрее сбежал по лестнице вниз. Его там ждут друзья! Как же тяжело, как все непонятно. Тяжелее всего с женщинами. Это они все запутывают, усложняют, все время обижаются, друг к другу ревнуют… С ребятами гораздо проще. Если тебя друг называет «дебил», это не значит, что он тебя считает на самом деле дебилом. Просто… Просто у мужчин все иначе, правильнее, без лишних усложнений, загадочных взглядов, намеков…

Он вышел на улицу, оглянулся. Куда-то подевались его друзья… Митя обошел всю школу, но нигде не увидел своей компании. Не дождались его. Сам виноват, пошел к Марине. Друзья ушли.