Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня

Эта очередная иллюзия, в какую попал человек сегодня, и предшествующие главы достаточно подробно описывают сложнейшие перипетии, в которых находится мир в данный исторический момент. Первобытный человек не был знаком с подобного рода заблуждениями и искренне и глубоко проникал в тайны окружающего мира, понимая их именно как тайны, к каким необходимо относиться бережно и осторожно. Он и его дальнейшие предки и оставили нам в дар развитое сознание человека, развитый язык, первоначальное, но точное описание мира в его основных параметрах. Мы не то что разбазарили все эти богатства, но от них отказались, потому-то нас и тянет в сторону высокомерных заявлений о «смерти» всего, что только ни попадет нам под руку. Одуматься бы!

К «дазайну» русской истории

Как история любого народа, русская также движется отдельными периодами с какими-то провисаниями и провалами. Есть периоды возвышений, побед, прорывов в культурном строительстве, в общецивилизационных достижениях, но также существуют «зияния», затухание исторической активности, подчас и катастроф, как случилось с Германией в XX веке.

Однако существуют такие временные отрезки, когда непонятно, какие элементы выходят на первый план и продвигают данную цивилизацию дальше, а какие тормозят. Ответы и результаты процессов происходящих в актуализированной истории, которую как раз труднее всего и анализировать, становятся видны какое-то время спустя, подчас столетия после их совершения. Их влияние носит столь глубокий и принципиальный характер, что невозможно за текущей «жизни сором» (Пастернак) разглядеть признаки больших решений для страны, культуры и цивилизации. Таким феноменом является, к примеру, русская революция 1917 года и ее результаты, отразившиеся не только в собственной истории России, но на всем мире, на развитии общечеловеческой цивилизации. Мы немало писали об этом, и не будем останавливаться на данной теме. Нас сейчас волнует сегодняшнее состояние России и то, куда она движется.

Теперь нам хорошо понятно, как одна из главных особенностей развития России, та ее черта, что она лишена последовательных ступеней в своем историческом движении по сравнению с западным миром. В своих книгах «Русская литература в судьбах России», «Понять Россию» я анализировал эту специфическую черту России применительно к культуре, а еще более конкретно – к главному для нее виду искусства – литературе. Но это ее чуть ли не основная морфологическая черта, отражающая ее встраивание в европейскую и потом и мировую историю. Россия сразу выскакивает из исторического детства в историческую же зрелость, пропуская период подросткового обучения и начального этапа исторической юности.

У России не было, как у большинства стран Западной и Центральной Европы, периода обкатки, осмысления, прилаживания к основным культурным и общественным институтам и ценностям. Мысленно бросим взгляд на историю Европы от раннего Средневековья до Новейшего времени, какое наступило сразу после эпохи наполеоновских войн. Это почти полное тысячелетие, которое включило в себя развитие городов, торговли, создание университетов, оформление основных общественных ценностей через борьбу с королями и сюзеренами, включило в себя религиозные войны, создание первых парламентов, эпоху Возрождения, религиозную Реформацию, период Просвещения, Великую Французскую революцию.

Всё перечислить нет никакой возможности. На каждое из этих явлений отводилось значительное количество исторического времени, позволявшее все это отрефлектировать, поместить в те или иные социальные институты, дождаться созревания каких-то идей для попадания в ментальный свод правил поведения тех или иных народов. Этносы, к примеру, европейского континента за этот период получили как общие черты ментальности, так и национально выделенные, специфически содержательные, что и понятно, так как эти процессы шли рядом, что называется, по-соседски, но с неравномерной интенсивностью и смысловой наполненностью в разных странах континента. Общие идеологические и художественные течения вроде Ренессанса сформировали, в общем, понятную и близкую каждому европейцу картину мира. Притом, что различие между французом и испанцем, итальянцем и австрияком было более чем заметным.