Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня

Отсутствие физических и географических ограничений привели Россию к осуществлению особой формы цивилизационного становления, когда структура государства, понимаемая как некое пространство, объем территорий, становились важнее внутреннего совершенствования экономики, социальной эволюции, создания каких-то единиц цивилизационного роста в виде городов, торговых площадок и прочее. Сама бескрайность России не позволяла внятным образом оформить принадлежащее ей пространство. Откуда и взялся этот постоянный мотив русских народных сказок – «отсюда скачи, куда хочешь и сколько хочешь, до границ все равно не доскачешь». Так бы и была Россия с одним сердцем в виде Москвы, если бы Петр не приделал к туловищу страны голову в виде Петербурга, ставшего столицей русской империи, имеющей абсолютно европейский вид и характер, и не случайно Пушкин называл русское правительство, располагавшееся в Петербурге, «единственным европейцем» в России. Так оно и было. Но не маловато ли для такой громадной страны как Россия?

Поэтому исторически основные силы русского государства уходили на внешний периметр своего существования, оно решало свои внутренние проблемы за счет внешнего развития, как ни назови этот процесс – экспансией, покорением окружающих народов, колонизацией и пр. То «сосредоточение», о котором говорили многие русские мыслители, особенно славянофильского толка, о котором мечтал, чуть ли не единственный настоящий реформатор в истории России – Петр Столыпин, так не удалось осуществить русскому народу.

Как ни парадоксально, известного рода эта «сосредоточенность» была обретена в пределах советской империи и проявилась в ускоренном развитии образования и культуры, в технологическом обновлении страны, хотя и здесь были свои нюансы и проблемы, приведшие к финальному слому советской махины. Не развивая вновь этой темы, о которой немало было сказано выше, заметим, что данный процесс мог быть приостановлен, и сосредоточение России могло быть продолжено в новых исторических условиях на благо всех народов, а также Европы и мира. Но сослагательности нет в нашем историческом словаре.

Таким образом, отсутствие цивилизационных привычек, связанных с развитием обыденной культурной жизни, с совершенствованием государственного и общественного механизмов привели Россию опять к ситуации, когда внутренние проблемы (не могу не написать с известным удовольствием – «между трудом и капиталом», между разными формами собственности и т. д.) решаются вовне, в данном случае на Украине. Есть явное ощущение, что данные соображения лежат в основе подталкивания западным миром России к конфликту с Украиной, учитывая вышеотмеченные цивилизационные обстоятельства. Россия же нуждается в цивилизационной непрерывности своего развития, по крайней мере, в течение полувека.

* * *

Есть одна как бы несуразность культурного и психологического свойства развития не только культуры, но России в целом – это наше национальное внимание к гибели Пушкина, к его раннему уходу из жизни. Если сейчас особенно не погружаться в то, кто и что именно сказал по этому поводу в России, то становится очевидным общее чувство не столько скорби, но тревоги, известной горечи, что с его смертью что-то непоправимо нарушилось в России. Я старался объяснить подобную загадку в своих книгах о Пушкине («Духовный путь поэта. В двух книгах. СПб., 2018)», но сейчас я подошел к следующему этапу понимания этой драматической коллизии {жизнь и историческое поведение России без внутренней духовной опоры и ориентира), которая, как мне кажется, является очень важным элементом именно в сегодняшней ситуации России, вновь вставшей в полный рост перед Западом, вступившей с ним в противоборство.

Всем понятно, что это решающее за последнее столетие столкновение внутри человечества (и не только в рамках иудео-христианской ойкумены), от которого все может «завязаться» вновь в положительном отношении, или же все пойдет наперекосяк, и все мы вместе опять встанем перед какими-то онтологически неразрешаемыми вопросами бытия человеческой цивилизации.

Как битва с фашизмом была ключевой для финала мировой истории в ее периоде Нового времени, начавшегося с Возрождения, так и сегодняшняя война на Украине это много больше, чем выставленная Россией западному миру обида на непонимание себя Западом, на желание сказать свое слово в истории. Россия почувствовала, заявила о наступлении действительно нового времени для человечества, какому еще и нет достойного названия. Она отказалась следовать в фарватере западной цивилизации, ясно видя, что проток реки человечества, выбранный Западом, оказался не центральным, не стрежневым.[7]