Страсти по Веласкесу

– Кухня, – лаконично пояснила Антонина Юрьевна, толкая ближайшую дверь.

Кухня меня не интересовала, но выбранная роль диктовала свои правила, и я без слов двинулась следом.

– Плиту будете менять?

– Обязательно, – кивнула я и деловито застрочила в блокноте. – Газовую колонку тоже. Эта совсем прогорела.

– А пол? Смотрите, ходуном ходит, – сказала Антонина Юрьевна, с силой топая по рассохшимся половицам.

– Само собой, – пробормотала я, продолжая старательно писать.

– Хуже всего дела обстоят в ванной. Там все давно сгнило, – «обрадовала» меня хозяйка.

– Заменим, – охотно пообещала я, зная: если такое и случится, то не мне этим заниматься.

В ванной мы с Антониной Юрьевной провели минут двадцать, добросовестно обследуя самые труднодоступные закоулки. Хозяйка с энтузиазмом перечисляла все, что требовалось отремонтировать или заменить, а я покорно заносила ее указания в блокнот. Моя покладистость не пропадала даром, и ванную мы с Антониной Юрьевной покидали почти подругами.

– А это большая комната. Я ею почти не пользуюсь, но ремонт мы в ней все равно сделаем, – весело объявила хозяйка, толкая следующую дверь.

Я переступила порог и обмерла. Все было завешано картинами. Большие и не очень, в рамах и без, они сплошным пестрым ковром покрывали стены от потолка до пола.

– Ой, что это? – выдохнула я.

– Мои картины.

– Вы художница?

– Самоучка.

– Можно я посмотрю?

– Конечно.

Получив разрешение, я медленно пошла вдоль стен. Работы Антонины Юрьевны я разглядывала внимательно и с неприкрытым удовольствием. Всякого ожидала, направляясь сюда, но только не этого. Дочь Коры снова меня удивила. Ее картины, и это не вызывало сомнения, были написаны талантливой рукой. Немного хромала техника, но чувство цвета было безупречным. Антонина Юрьевна следовала за мной по пятам, ревниво следя за тем, какое впечатление на меня производят ее творения.

– Чудесно. Картины у вас просто необыкновенные!

Восхищалась я совершенно искренне и собиралась наговорить ей еще массу добрых слов, из личного опыта зная, как важна любому художнику похвала, но не смогла. На стене, прямо передо мной, висел «Христос в терновом венце».

«Господи, какая же она маленькая! Семьдесят на пятьдесят, не больше. И без рамы…» – мысленно умилилась я.

– Нравится?

Голос хозяйки доносился издалека, будто нас разделяло огромное расстояние. Усилием воли я заставила себя стряхнуть наваждение, оторваться от полотна и повернуться к Антонине Юрьевне.

– Тоже ваша работа? – поинтересовалась я, от всей души надеясь, что вопрос звучит достаточно невинно.

Странная усмешка тронула губы женщины:

– Нет, но благодаря ей, я начала рисовать.

– Так она вам полюбилась?

– Так я ее ненавидела, – отрезала Антонина Юрьевна, и тут же в коридоре зазвенел телефон. – Извините, – буркнула хозяйка и устремилась на звонок.

Воспользовавшись ее отсутствием, я снова повернулась к картине, но былое очарование уже исчезло. Выходя, Антонина Юрьевна оставила дверь за собой открытой, и я помимо воли прислушивалась к разговору.

– Да… да… конечно, – негромко говорила Антонина Юрьевна. – Только не на этой неделе. На этой не смогу… Следующие три дня буду у Леры. Да, и ночевать тоже… Она совсем плоха, одну ее оставлять никак нельзя… Ну что такое ты говоришь? Мы с ней столько лет дружим… Мне кажется, она всю жизнь надо мной живет… Конечно, сообщили, но сестра сможет приехать только в субботу… Исключено. Сегодня схожу на рынок, куплю продукты и сразу поднимусь к Лере… Конечно… конечно… как только появлюсь, сразу позвоню.

Когда Антонина Юрьевна вернулась в комнату, я уже стояла у другой стены.

– Насмотрелись? – безо всякого интереса спросила она и, не дав мне ответить, властно заявила:

– Давайте на этом закончим. Маленькая комната у меня в приличном состоянии. Там только рамы заменить не мешало бы. Вы себе пометьте, и не будем тратить время. У меня еще много дел на сегодня.

Выйдя из двора на улицу, я свернула направо и, деловито помахивая сумкой, заспешила прочь. Пройдя несколько метров вдоль невысокого штакетника, оглянулась и шустро шмыгнула в калитку. На то, чтобы быстрым шагом пересечь двор и нырнуть в беседку у меня ушли считанные секунды. Крышу этой беседки я заприметила еще накануне, и теперь мне это пригодилось. Загороженная разросшимися кустами, она особо не бросалась в глаза, но сквозь просветы в листве можно было спокойно наблюдать и за соседним домом, и за улицей.

Приготовившись к долгому ожиданию, я поудобнее устроилась на лавочке, вытянула ноги и закурила. Прошло не так много времени, и из подъезда вышла Антонина Юрьевна. Судя по объемистой сумке в руках, она действительно направлялась за продуктами. Я проводила ее взглядом, но с места не сдвинулась. Не было смысла таскаться за ней по пятам, ежеминутно рискуя попасться на глаза, если она все равно в конце концов вернется домой. Разумнее было ждать ее здесь, что я и сделала.