Страсти Тьмы

Феликсу не нужны измерительные приборы или веревки, чтобы на глаз измерить расстояние между двумя окнами снаружи и определить это же расстояние изнутри, выглянув из верхнего окна. У него глаз –алмаз. Зрение его еще никогда не подводило. И если он сам заметит ту странность, о которой им поведал Влас, значит, так оно и есть.

– Спасибо большое вам за помощь, – отблагодарила Власа Магдалина, – мы сообщим вам о результатах нашего исследования, как закончим.

– Не за что… но есть еще одно.

Феликс весь во внимании.

– Комнаты. Не в каждую можно войти.

– Правда? – выгнул бровь Феликс. – А что в них?

– Если бы я знал… я сам никогда не ломал эти двери. Маяк старый, он для нас стал исторической ценностью.

– Будем иметь в виду и быть крайне осторожными.

Конечно, сам Феликс не рассчитывал держать свое слово. Ему нужно узнать все, а как иначе?

– Как ваш автомобиль? – сменил он тему.

– Кажется, я близок к результату. Намечается прогресс. Надеюсь, в скором времени мне удастся ее починить.

Феликс и Магдалина пожелали Власу удачи в его непростом труде, а сам направились в сторону пляжа, где была дорожка, ведущая к маяку.

Стоило им миновать дом Белинских, как дверь домика вещуньи открылась, и на пороге появилась сама Генхелия.

Взгляд старухи, обращенный к ним, заставил Магдалину остановиться, и оба посмотрели на нее.

– Двери, – прошипела Генхелия.

– Что, простите? – не расслышала Магдалина.

Вещунья совсем не моргала, а смотрела в упор.

– Двери открываются по ночам…

Ее слова повисли в воздухе, а сама старуха быстро захлопнула дверь, скрывшись в своем жилище.

– Странная она, – высказалась Магдалина.

– Разве, ведьма не должна быть странной? – усмехнулся Феликс.

– Согласна… но что она имела в виду?

– Все ее слова – одна большая загадка. Причем бессмысленная.

Наверное, этими словами Феликс хотел успокоить сестру и самого себя. Сам же он подозревал здравый смысл в ее речах. Влас говорил о закрытых комнатах. Возможно, эта фраза как-то связана с маяком.

Феликс и Магдалина уже миновали дом Нарышкиных и свернули в сторону пляжа. К ним навстречу вышел господин Вольфганг и радостный Понтий, который бежал впереди хозяина.

– Добрый день, мои дорогие! Давно мы не виделись и не имели счастья перекинуться словечком!

Господин Вольфганг приподнял свой котелок, приветствуя старых знакомых. Понтий подбежал сначала к Магдалина, принюхался к ее ногам, а потом запрыгнул на Феликса, положив свои передние лапы ему на колени.

Феликс невольно вскрикнул. Он всегда боялся собак, даже домашних и самых добрых.

– Понтий! Место! Как невежливо!

По указу хозяина пудель спрыгнул с Феликса, сел на землю и открыл рот, высунув язык. Сегодня пес выглядел слишком счастливо.

– Прошу меня простить, Феликс, животное…

– Ничего, господин Вольфганг, – ответил Феликс, протирая колени от песка.

– День сегодня просто чудесный! Вы уже побывали на Соленом пруду?

И Феликс с Магдалиной поделились с главой деревни кратким сообщением об утреннем походе в Тисовый лес.

– Хвала небесам, что вы там не встретили очередного маньяка с топором! Нам больше таких страстей не надо!

На этой ноте мимо них прошел Цезарь. Понтий начал лаять на кота, но тот, гордо игнорируя пса, направился в сторону маяка.

– Ох, уж этот Цезарь! Порой я ему удивляюсь! Слишком гордый нарциссический кот! Такой самостоятельный… никогда не угадаешь, что у него на уме…

Какое-то время Феликс наблюдал за любопытным котом, который начал прыгать по камням.

– Вы куда-то направляетесь? – поинтересовался Вольфганг.

– Да, нам остается исследовать самое последнее загадочное место вашей деревни, – ответил Феликс.

– Неужели, маяк!? – догадался глава деревни.

– Он самый… вы там бывали?

– Ни разу за все время своего существования на этом свете! Даже не представляю, что таит в себе эта красная башня…

Трое посмотрели на маяк. Действительно, построенная из красных кирпичей, эта башня возвышалась над морем, будто могла охватить своим взглядом весь его простор.

– Господин Вольфганг, – обратилась к нему Магдалина.

– Да?

– Я хотела у вас кое-что спросить о Власе.

– Конечно.

– Почему он такой печальный? В смысле… когда мы его видим, он всегда подавлен. Это всегда заметно, когда наблюдаешь за человеком, когда он в одиночестве. Если с ним начать говорить, то ему трудно быть жизнерадостным или веселым. Я понимаю, что во всей этой ситуации мало радостного, но Влас… это другое…

Господин Вольфганг сам заметно помрачнел. Он снял котелок, и провел пятерней по голове.

– Он никак не может обрести утешение. После… после того, как исчезла его семья, он стал таким…

Эти слова резко вспыхнули в сознании Феликса.

– Подождите-ка!.. Господин Вольфганг, вы сказали «семья»? У Власа была семья?

Глава деревни, уставившись на обоих, тупо захлопал глазами.

– Ну, да… его жена и дочь бесследно пропали два года назад… он вам разве не рассказывал?..

Глава 15