Страсти ума, или Жизнь Фрейда

– Я обеспокоен чувством ревности к собственной жене. Оно нарушает мое душевное равновесие. Моя жена молода и красива. Несколько лет мы жили счастливо в браке. Должен признаться, не знаю, что с ней произошло. Приходя на вечеринки, она ведет себя развязно с мужчинами. Такого раньше не наблюдалось. Но моя настоящая проблема – это ее возросшие сексуальные потребности. Они опустошают меня. В постели она становится все более и более… агрессивной, почти одержимой. Временами она душевно неуравновешенна, а сейчас я становлюсь умственно неуравновешенным.

– Проведем обследование, вначале вас. После этого мы обсудим вопрос о вашей жене. Не могли бы вы прийти с ней?

На следующий день в полдень доктор Адамсон пришел в сопровождении своей жены, очаровательной пепельной блондинки с яркими голубыми глазами и выразительной фигурой; ее облегающее платье обрисовывало ее грудь, плоский живот, длинные ноги.

Доктор Адамсон удалился в прихожую. Как только он вышел, миссис Адамсон кокетливо взбила пряди светлых волос и вызывающе улыбнулась доктору Фрейду. Он встал, чтобы подойти к ней. Когда он обходил стол, упала фотография Марты, стоявшая на нем. Это удивило его; он не думал, что смахнул фотографию или сдвинул стол настолько сильно, чтобы фотография могла упасть.

Он почти ничего не добился от миссис Адамсон, кроме рассуждений, какой веселой показалась ей Вена. Однако после настойчивых вопросов он выяснил, что шесть лет назад у нее длительное время двоилось в глазах; когда все прошло, она ощутила, что ее левая рука и лицо онемели. Осмотр продолжался полчаса; поскольку муж ожидал ее в приемной, Зигмунд не стал задерживать миссис Адамсон и просил ее прийти на следующий день.

Когда при следующем приеме Зигмунд шагнул навстречу пациентке, фотография Марты вновь упала со стола. Он остановился ошеломленный, уставясь на упавшую фотографию. Как это могло случиться дважды? Правда, миссис Адамсон вошла в кабинет, покачивая бедрами и запрокинув голову назад так, что ее груди были направлены на него. «Но, разумеется, – думал он, – не в такой мере, чтобы скинуть Марту со стола!»

Миссис Адамсон сказала, застенчиво улыбаясь:

– Ваша невеста, доктор Фрейд? Похоже, что она стремится выпасть из вашей жизни.

Зигмунд поднял фотографию Марты, обтер о свой пиджак и поставил в центре стола. Немедля он углубился в обдумывание проблемы повышенной сексуальности миссис Адамсон, пытаясь установить, когда произошли такие изменения. Миссис Адамсон отрицала, что ее сексуальные потребности чрезмерны.

– Просто я чувствую, что с каждым днем молодею и становлюсь более жизнерадостной, доктор, а мой муж работает слишком много и стареет.

Зигмунд опешил. Что это – проблема эмоций? Или же какое–то органическое расстройство? Он был уверен, что доктор Адамсон говорит правду, а жена – нет.

Он думал: «Первый предписанный курс – гинекологическое обследование, но я несведущ в этой области. Не представляю, что следует искать. Кроме того, выражение лица миссис Адамсон говорит, что это может оказаться опасной процедурой. Лучше посоветоваться с Рудольфом Хробаком».

Вечером он заглянул к доктору Хробаку, сорокатрехлетнему профессору гинекологии Венского университета. Зигмунд не работал с ним в больнице, но они симпатизировали друг другу и стали добрыми знакомыми. Он рассказал доктору Хробаку о супругах Адамсон; тот гладил бородку в стиле Ван Дейка, когда размышлял, но помочь дельным советом не мог.

Через несколько недель дело приняло неожиданный оборот. Доктор Адамсон вновь привел к Зигмунду свою жену; это была другая миссис Адамсон. У нее исчезло желание флиртовать; она держала голову набок, как бы от боли, говорила медленно, ее губы с трудом произносили слова:

– Симптомы, что были у меня… шесть лет назад… Они вернулись. Но иные. Моя левая бровь… омертвела. Мне трудно двигать правой ногой…

Он провел женщину за ширму и тщательно обследовал. Никакой анестезии в ногах или спине, брюшной полости или груди. Первый проблеск возник, когда он вспомнил, что при рассеянном склерозе часто появляется повышенная сексуальная потребность.

Сделав дополнительные анализы, он убедился – рассеянный склероз. Он не сказал об этом пациентке, но ему было ясно, что красивая молодая женщина будет страдать нарастающей дрожью, нарушением речи и в конце концов наступит паралич. В медицинской науке нет ничего, что могло бы остановить ход болезни. Острота заболевания будет зависеть от того, где поврежден головной или спинной мозг. Доктор Адамсон скоро избавится от своих недугов, но браку предстоит перенести другой и более болезненный удар.

3

В четверг 6 мая 1886 года Зигмунду исполнилось тридцать. Он скопил несколько гульденов за прошедшие недели, но в последние несколько дней никто не появлялся в приемной. Он размышлял: «Термин употребляется явно неправильно: ожидает не пациент, а начинающий врач».