Страстная неделя

Таким образом, социальные преобразования происходят не совсем так, как представляется это непосредственному воображению умов пророческих, склонных все видеть под углом зрения утопии, без тех поправок, что так решительно вносит действительность.

Семейство де Г. действительно сильно разрослось благодаря брачным союзам, раскинуло сети родственных связей достаточно широко, так что в наши дни имеет своих представителей и в армии Французской Республики, и среди французского делового мира.

Имеются де Г., которые совсем недавно вынуждены были покинуть Марокко, где пустили корни; другие эмигрировали в Соединенные Штаты Америки в результате тех прискорбных событий, что вновь стеной разделили порядочных людей. Однако в целом члены семейства де Г. чувствуют себя превосходно, и объясняется это прежде всего тем, что в силу традиции, установившейся еще в XVIII веке (и наш маркиз тоже не дал ей угаснуть), все де Г. вступают в брак по разумному расчету, что позволяет им выходить сухими из политических передряг или финансовых крахов. Надо сказать, что господа де Г. прямо-таки созданы для этого, и почти все представители семейства унаследовали от предков те физические качества, каковыми обладал наш гренадерсангвиник, которого мы встретили в Бовэ мартовским вечером 1815 года, - слегка, пожалуй, коротконогий, зато отменного здоровья. У всех у них прекрасные зубы, жесткие и курчавые волосы, все они любители лошадей и буйных развлечений; и на писанных маслом портретах, вставленных в медальоны, и на дагерротипах, и на фотографиях последнего времени их можно сразу опознать по неизменным фамильным чертам, так что им нет надобности даже предъявлять свою родословную. Я говорю о них как о породе собак, но так оно и есть, и именно потому из них получаются превосходные зятья для крупных промышленников и международных финансистов. Есть де Г. среди членов "Жокейклуба" и "Картофельного клуба". Даже в Академии есть один де Г.. хотя никто из его родичей не написал ни строчки. Лишь в самое последнее время то в одной ветви семейства де Г., то в другой дает себя знать вырождение. Особенно же после того, как в начале XX века один из де Г., маркиз-чья мать, скажем прямо, была наполовину еврейского происхождения. - возымел романтическую идею подняться с помощью брачного союза в чересчур высокие сферы, что уже было неразумно, и похитил с этой целью юную особу, связанную родственными узами с неким царствующим домом, причем дом этот особым богатством не отличался. Этот брак безусловно и стал причиной злополучной судьбы юноши. Ибо ежели в специальных трудах мы встречали десятки де Г. и при каждом имени одинаковую пометку, означающую "пал на поле чести" - один в вооруженных силах Свободной Франции, другой в антибольшевистском Легионе. - то рядом с именем этого юноши, который, кстати сказать, никогда и не служил в армии, стоит скромное: "Умер в лагере Дахау в Германии". Естественно, что семейство де Г. не особенно-то гордится этим своим отпрыском, равно как и Ульбрихтом де Г., который в те же самые годы оказался слишком на виду и вынужден был уехать в Аргентину, где и стал банкиром.

Ну так вот, если бы я назвал нашего гренадера из роты Ларошжаклена подлинным его именем, боюсь, что члены этого разветвленного семейства, большинство которых неизменно состояли советниками при наших слишком часто меняющихся правительствах, пошли по дипломатической части, связаны с крупнейшими металлургическими или химическими фирмами, боюсь, как бы члены этого разветвленного семейства не были оскорблены, что их, мол, предок, дед или дядя-ибо жив еще племянник нашего Артура, некий де Г., с которым я встретился во время последней войны во Фландрии: в возрасте шестидесяти пяти лет он вновь вступил в армию, потом его назначили государственным советником, и он неизвестно почему был обвинен в недостойном патриота поведении; сейчас ему, должно быть, лет семьдесят восемь или семьдесят девять, и мальчуганом он играл на коленях у престарелого маркиза Артура де Г., - так вот, эти люди могут быть оскорблены, повторяю, тем, что один из их предков выставлен в не слишком лестном свете, и непременно запретят читать эту книгу своим уважаемым супругам, сестрам, дочерям. А бесчисленные жены, сестры, дочери и племянницы могут самым роковым образом повлиять на распространение книги... Но еще больше я опасаюсь того, что представители семейства де Г. почерпнут в описанном мною эпизоде, о котором можно судить с весьма различных точек зрения, доводы, весьма лестные для их мужской гордости, чему я лично не сочувствую, никак не сочувствую, и, откровенно говоря, мне бы ужасно не хотелось давать пищу их тщеславию-я имею в виду тщеславию физическими качествами-и укреплять тем самым энергию их рода. Если инцидент, происшедший 20 марта 1815 года на улице Сен-Мартен в городе Бовэ, не вписан в семейные анналы, прошу не рассчитывать на то, что он попадет туда с моей помощью.