Страстная неделя

На душе у него кошки скребли. Он не собирался вести задушевные разговоры с насмешником возницей.

- Вы думаете, - сказал он, - что кавалеристы Эксельманса...

- Не думаю, а знаю...

Сколько злобы в этом ответе! Но до чего же Бернару смешон двадцатилетний влюбленный, который, испугавшись, сразу забывает о своей любви. Хочется поиздеваться над таким трусом.

Больше никаких Вертеров, никаких Оссианов-напугать зайца как следует.

- Я знаю... - повторил Бернар.

Откуда же он это знал? Ведь не видел же он их собственными своими глазами. А я, понимаете ли, из той же породы, что и Фома Неверный. Фома Неверный? Ну что ж, у всякого свой идеал.

Пожалуйста, можешь касаться пальцем раны в моем боку, можешь даже засунуть туда весь кулак...

- Ну разумеется, - сказал "ихний Бернар", - я их видел...

- Видели? По-настоящему видели? А где?

Ишь ты! - позеленел от страха будущий нотариус. И зачем подобным трусам такой огромный рост? Никогда из этого долговязого не выйдет настоящего мужчины, зря только потратили на него материал. Бернар почувствовал, что его сосед дрожит.

- Вам холодно? - коварно спросил он.

Правовед ответил:

- Нет. благодарю вас, у меня там еще вязаная фуфайка.

Вот дурак! Таких мальчишек, право, приятно было бы хорошенько припугнуть, чтобы у них от страха сделалась медвежья болезнь.

- Ну ничего, - сказал правовед. - Ведь его величество уже в Абвиле!

- Вот именно... И меня, молодой человек, беспокоит, крайне беспокоит участь его величества... так же как и участь города Абвиля, в который я направляюсь. Возможно, город уже предан огню и мечу, залит кровью!

- Да откуда вы едете, сударь? Как вы это знаете?

"Все в этом мире-ложь. Любовь, свобода, народ. Ах, Софи, Софи! А разве я хуже других умею лгать? И наслаждаться своею ложью... Где их король сейчас? В Абвиле? Или где-то в другом месте?.. Ты спрашиваешь, голубчик, откуда я еду?.."

- Армия генерала Эксельманса пришла в Амьен прямо из Парижа, обойдя на марше в Крейе королевскую кавалерию; полки, прошедшие через Бовэ, преследуя вас, сейчас, вероятно, уже достигли Пуа, а другие части, которые со вчерашнего вечера расположились вдоль Соммы, закрыли переправы через реку, готовятся соединиться со своими войсками в тылу у вас, на дороге из Пуа в Амьен, и замкнуть вас в кольцо, а затем они могут двинуться со своих позиций на Сомме и, пройдя через Пикиньи и Эрен, напасть на вас с фланга и около Пон-Реми перерезать дорогу.

- Что? Что? Не понимаю. Никак не соображу, у меня же нет карты... Надо предупредить товарищей... надо... Да как вы все это узнали? Каким образом?

- Вы меня сейчас спрашивали, откуда я еду. Я приехал из Пикиньи-той самой дорогой, которая ведет в Эрен, где вы меня встретили. Пикиньи стал центром сосредоточения эксельмансовской кавалерии. Я там был-доставил туда пряжу ткачам-и случайно слышал на постоялом дворе, как наполеоновские офицеры разговаривали между собой: они были очень возбуждены и, нисколько не таясь, во все горло кричали такие вещи, такие вещи... Право, не решусь повторить, что они говорили об участи, постигшей его величество... ведь, в конце концов, возможно, что в действительности ничего этого нет, а им только хочется, чтобы так было...

Долговязый от ужаса совсем потерял голову, но ему понадобился еще урок географии, а ведь не так-то легко дать этот урок, когда держишь в руках вожжи, правишь парой лошадей и никак уж не можешь набросать карандашом карту.

- От Амьена до Абвиля долина Соммы тянется с востока на запад, а расстояние между двумя этими городами чуть-чуть больше одиннадцати лье. От Амьена до Пикиньи около четырех лье, а до Пон-Реми-девять. Дорога из Парижа на Кале, по которой мы едем, пересекает долину Соммы в Пон-Реми, в Пуа дорога отстоит от края долины не больше чем на восемь лье, а в Эрене-на четыре лье. От Пон-Реми до Абвиля самое большее два лье. Вам понятно, молодой человек? Треугольник АмьенПуа-Пон-Реми, можно сказать, равнобедренный; в основании он имеет восемь лье, а каждая его сторона равна девяти лье. Мы движемся по западной стороне треугольника. Эксельманс занимает всю восточную сторону и основание, он уже следует за нами по пятам. Ну что? Вам все еще не ясно? Господи боже мой, да чему же вас учат в школе?

- Сударь, - скулил долговязый, лицо у него вытянулось, он беспокойно ерзал по козлам тощим своим задом, - мне кажется, я хорошо понимаю... представляю себе равнобедренный треугольник... Так, значит, вы их видели? В Пикиньи? Надо предупредить... предупредить...