Обсаженная деревьями дорога пролегала по холмам и низинам, рощицы сменялись лесами. То и дело попадались домики-хоть и крытые соломой, но непохожие на те, какие встречались в Пикардии; в этой части провинции Артуа, граничащей с Фландрией, не было ни зловонных луж, ни беспорядка, ни грязи, что так огорчало графа в предшествующие дни. Здесь в приоткрытые двери выбеленных крестьянских домишек видно было внутреннее убранство, напоминающее интерьеры голландских живописцев тщательно наведенным блеском кухонной утвари, чисто вымытых плиточных полов и навощенной мебели... Деревни расположены среди зелени... Все это превосходно, только пресловутой приверженности к монархии, из-за которой граф Артуа выбрал именно этот маршрут, ни в чем не обнаруживается. Жителей не оповестили о следовании верных присяге войск, нигде не было видно белых флагов, а крестьяне с утра вышли в поле. Перн, где проливали кровь за короля, оказался всего лишь большим селом; центральная площадь, окруженная белыми домами, представляла собой выгон, где паслись овцы, вот, собственно, и все, что удалось здесь усмотреть. Герцог Беррийский с присущей ему нервозностью сновал взад-вперед вдоль колонны, но на сегодня он отбросил "стиль Маленького Капрала" и ни с кем не заговаривал запросто. Белые плащи гвардейцев конвоя напоминали ему пернских овец. В конце концов отец заразил его беспокойством, от которого до сих пор он каким-то чудом умел себя оградить, хотя в войсках почти все чувствовали ненадежность своего положения. А то ли еще было бы, если бы кто-нибудь подслушал разговоры, которые вел граф Артуа с Арманом де Полиньяк и Франсуа Экаром в своей зеленой колымаге, украшенной королевским гербом!
Расстояние в шесть миль, отделяющее Сен-Поль от Лиллера, проделали всего за два с половиной часа, после этого можно позволить себе длительный привал. Лиллер расположен в равнине, усеянной большими купами деревьев, какие окружают, например, усадьбу Шермонов. и построен вокруг двух площадей, вытянутых в длину и соединенных между собой тесной и короткой улочкой.
На первой площади-базарной-имеется довольно приличный с виду трактир, где Мармон и предложил отдохнуть графу Артуа.
Но не знаю, от кого граф услышал, что в дальнем конце второй площади находится часовня с образом божьей матери "Утоли моя печали", который слывет чудотворным, а посему граф оставил свою карету под присмотром солдат легкой кавалерии и выразил желание зайти туда помолиться, как и подобает в страстную пятницу. От снедавшей его тревоги в нем проснулись религиозные чувства. После того как госпожа де Поластро умерла в Англии, граф вообще выказывал сугубое благочестие. От мыслей же о кавалерии Эксельманса его утренняя тяга к молитве еще возросла.
"Ладно, - решил Мармон, - хочет молиться, пускай молится", - а сам вошел в трактир и спросил яичницу-глазунью с ветчиной.
- Это в день-то Страстей господних? - ужаснулась служанка.
Маршал объяснил, что папа разрешает военных от поста в походе, и улыбнулся рослой ядреной девке-как раз в его вкусе.
Его высочество герцог Беррийский проводил отца до часовни.
Но внутрь не вошел, заинтересовавшись домом как раз напротив, прелюбопытным домом из белого камня и кирпича; во всю ширину фасада была начертана дата: 1631 год, причем каждую цифру окружало что-то вроде венка. Помимо этого, в нижнем этаже помещался кабачок. Резной деревянный шипец над его крыльцом приходился на самый угол улицы, и герцогу вдруг ужасно захотелось пива. Что-то здесь напомнило ему лондонские public houses'[Трактиры (англ.)], где он частенько околачивался в юные годы, когда престол был для него чем-то весьма отдаленным и химерическим.
- Пойти выпить, что ли? - обратился он к Лаферроне; тот огорчился такой вульгарностью, но промолчал, раз навсегда взяв себе за правило перечить его высочеству только в крайних случаях. Нельзя же, в самом деле, препятствовать принцу общаться с простым народом!
Церковь во имя божьей матери "Утоли моя печали" очень велика, но украшена со всею пышностью, присущей последнему веку королевской власти. Когда граф Артуа вошел, его поглотил сумрак притвора; от ^освещенной части храма, где на коленях молилось человек десять-мужчин и женщин, - притвор отделялся толстой деревянной решеткой, у которой толпились старухи и нищие. Графу вдруг показалось, что он не имеет права пройти за эту ограду: ведь он не исповедался, а значит, недостаточно очистился душой, чтобы переступить грань, отделяющую мрак от света небесного. Когда он в этом году приобщится святых тайн?
И где? Он втиснулся в толпу нищих и, ухватившись руками за деревянные перекладины, прижался к ним горячим лбом. По ту сторону решетки священник, преклонив колена перед алтарем, бормотал невнятные слова, и верующие отвечали ему. Это не была месса. В страстную пятницу мессу служат днем. Граф не слышал слов молитвы. Он плохо различал живопись на боковых стенах: слева как будто изображено снятие со креста, но какое-то совсем необычное, или уж у него окончательно ослабело зрение.