Страстная неделя

Дорога в большей или меньшей степени следует за течением Ло и сперва пролегает между рощами, которые почти сразу закрывают вид на город. Но немного погодя ландшафт меняется коренным образом. Прежде всего и дорога-то вовсе не дорога, а немощеный проселок, она ведет через топь со стоячей водой, и на первой же полумиле от Бетюна повозки стали вязнуть в грязи, так что седокам приходилось вылезать и вместе с кучерами толкать их. После недавних дождей обочины совсем раскисли, и лошади, ступая по целику, то и дело натыкались на крупные камни. На перекрестках, где от главной дороги отходили проселочные, в поля, люди не знали, куда поворачивать, и часто конь какого-нибудь гвардейца увязал в грязи, а всадник, спешиваясь, тоже попадал прямо в воду.

Почти все окрестные поля стояли под водой. Но там. где вода сошла, видно было, что эти уже зазеленевшие поля разделены на большие прямоугольники наполненными водой канавами, вдоль которых, поблизости от уединенных ферм. рос ивняк. Главное осложнение заключалось в том, что эти протоки, покрывающие всю равнину между Лисом и Ло, начиная от Локона, омывают поля, а затем стекаются в придорожные рвы, и стоило экипажу или коню взять немножко в сторону, как они проваливались по ступицу или даже по грудь. Камни, проложенные между канавой и дорогой с промежутками в тридцать сантиметров и образующие пешеходную тропу в виде многоточия, создавали дополнительные препятствия, один из нагруженных фургонов опрокинулся, наткнувшись на них, и. к большой досаде владельцев поклажи, пришлось его бросить, а что поместилось-пристроить на другую повозку. Чем дальше, тем непроходимее становилась дорога.

Лошади с трудом тащили повозки. Как только попадалось относительно сухое, нетопкое местечко, всадники останавливались, чтобы кони могли отдышаться.

Таким образом, колонна очень скоро оказалась раздроблена.

отдельные подразделения вырвались вперед, экипажи тащились в хвосте. Все командиры войсковых частей ехали вместе с их высочествами: господин де Лористон как командир черных и серых мушкетеров, составлявших большинство колонны, а также господа де Вилье-Лафей, де Рейзе, де Фурнель, де Леого, барон Лакур, барон Фавье, стоявшие во главе гвардейцев, отобранных из разных рот. Господин де Дама ехал в карете, как и генераллейтенант де Бордсуль, который нагнал королевскую гвардию в Бетюне после того, как вырвался из Стенэ, где его части взбунтовались. Господа де Верженн, де Мортемар и Этьен де Дюрфор взяли с собой во вторую королевскую берлину герцога де Ришелье, Луи де Ларошжаклен ехал верхом рядом со своим кузеном Шастеллюксом. Это был последний оплот королевской власти. Однако и люди и кони не знали отдыха от самого Парижа и выбились из сил. Вдобавок снова пошел дождь, мелкий вечерний дождик, от которого смеркается раньше времени. Все были на ногах более полусуток, но из-за неопределенности положения не решались сделать хоть маленькую передышку в Бетюне. Маркиза де Фужер разлучили с его волонтерами из Школы правоведения, те пытались выйти из города вслед за всей колонной, но их затерло экипажами, а потом перед самым их носом захлопнули ворота, и маркиз жаловался на эту незадачу Леону де Рошешуар, который ехал во главе колонны, сейчас же за господином де Лористон, с мушкетерами, составлявшими эскорт герцога Беррийского, более молчаливого, чем обычно. Их отряд успел добраться до Ла-Горга близ Эстера, где Ло встречается с Лисом и откуда начинается тот Лалейский край, о котором все время толковал граф Артуа. Но, после того как эскорт растянулся на целую милю впереди, сам граф, не добравшись даже до Лестрема, остановился в двух с четвертью милях от Бетюна, да и это расстояние ему насилу удалось одолеть за два с лишним часа. Берлина его высочества увязла в грязи: пока ее вытаскивают, все равно придется выйти. Так уж лучше сделать здесь привал. Что это за местечко? Это деревня Ла-Фосс в окрестностях Лестрема. Дома и развалины церкви расположены вправо, в сторону Ло. Карета его высочества угодила колесом в канаву на скрещении дорог, но тут местный кюре, работавший под вечер у себя в саду, всполошился при виде всей этой суеты, поспешил на дорогу, и он-то именно подал совет вышедшим из кареты господам Франсуа д'Экару и Арману де Полиньяк проводить графа Артуа вон в то высокое строение, прямо у дороги-до него всего пятьдесят туазов, не больше. Это лучшая ферма в округе, и фермер, господин Жуа, - человек гостеприимный и преданный монархии.

Здесь все, буквально все было покрыто водой. Большой канал вышел из берегов, и в канавах вода поднялась до уровня дороги.

Граф Артуа в развевающемся плаще и в треуголке, на которой повисли перья, что, казалось, сроду не были белыми, нес на руках, точно младенца, бочонок. Оба его спутника тоже тащили по бочонку. Карета стояла в очень ненадежном месте, на самом перекрестке, и граф отнюдь не собирался бросать свое золото посреди большой дороги вместе с двумя-тремя зарядными ящиками.