Страстная неделя

А если бы я удержал за руку Каролину Лаллеман. все пошло бы иначе, я ни за что бы не уехал...

Во всем городе и на сторожевых постах одно и то же: никто не решается вздремнуть даже на миг. Хороши мы будем завтра.

Вернее, сегодня... И все переговариваются, советуются по двое, по нескольку человек, вслух, шепотом. Неужто это король так задумал? Как быть? Дожидаться возвращения кавалерии... а там будет слишком поздно... Все равно, надо охранять город, не допустить в него противника, если понадобится-сражаться у городских ворот, на стенах, даже на улицах, во дворах. Тоже своего рода доблесть-погибнуть под развалинами Бетюна...

- Да ты бредишь, друг! Погибнуть под развалинами! Не видал ты, что ли, местных жителей...

- Ну а товарищи... ты заметил, Поль, когда он говорил после тебя, тот офицер конвоя... у кого это голубые выпушки, у люксембуржцев? Нет, кажется, у роты Ноайля... так вот, все были согласны с ним: служить королю речами, не покидая Франции? И это, по-твоему, солдаты!

Другие складывали в сверточек то, что можно унести с собой.

А еще другие... Однако же, если у старьевщика на Приречной улице торговля идет столь бойко, значит, уже немало таких юнцов, которые, не дожидаясь королевского послания... Так что же они-дезертиры? Очевидно, но ведь и приказ-то был дезертировать.

День занимался сквозь тот же мелкий дождик, точно сквозь кисейный платочек. С трех часов утра отряд блуждал на пространстве в три мили, терял своих, находил, возвращался, останавливался, пугаясь, что кто-то идет или, наоборот, никто не идет. От четырехчасового топтания по болотам, трясинам и грязи некоторые начали выкидывать странные штуки-они шли, держа пистолеты в руке, и ни за что ни про что готовы были пристрелить первого встречного. Тем не менее, когда небо стало светлеть, у всех немного отлегло от сердца. Хоть бы узнать, где можно по-настоящему выспаться.

- Ну-ну, не надо падать духом: как-никак, отсюда, из Стенверка, меньше мили до границы. А в Бельгии-там тебе и постель, и все, что угодно.

- В Бельгии. Значит, Бельгия тут, совсем рядом, под носом?

И ты, стало быть, думаешь уйти в Бельгию?

Один из говорящих ведет в поводу двух лошадей. Их расседлали, чтобы зря не утомлять. Это генеральские кони.

- А у тебя ноги не генеральские, оседлал их и шагай себе, да?

- Ну, раз уж дошли досюда, нельзя же сбежать напоследок...

Кавалерию кое-как собрали, но повозок почти не оказалось: многие увязли в болоте, а остальные подевались неизвестно куда.

Люди были в грязи по колено, а некоторые и того больше, кое у кого было измазано даже лицо. Участники перехода через Березину, например Леон де Рошешуар, вспоминали, сравнивали.

Растиньяк все твердил:

- Не понимаю, отчего не едет мой кучер, вы не видали зеленой кареты?

- Говорят, большинство повозок опрокинулось в болота или канавы. Некоторые кавалеристы шагают пешком, вот и вы...

ничего не поделаешь. Но граница совсем близко. Вам уж лучше податься на Армантьер.

- А где это-Армантьер?

Граф Артуа выехал из села верхом. При нем Арман де Полиньяк и Франсуа д'Экар. Сколько ему, собственно, лет?

Нынче утром он с виду прямо старик. Господин де Дама больше не жалуется на лихорадку-но из этого не следует, что она прошла. Маршал-один из немногих, у кого уцелела карета. Кто же находится в этой невообразимо измазанной берлине? Мармон успел убедиться, что касса его роты по-прежнему там. Но сам он не может поступить иначе, чем граф Артуа, и, хотя ему очень хочется еще соснуть, он должен браво держаться в седле, ибо на него обращены многие взоры. Господин де Ришелье спрашивает Леона де Рошешуар, где же пресловутый кабриолет.

- Надо надеяться, он догонит нас здесь или в ближайшем местечке-как бишь оно называется?

- Ла-Креш.

- Так, значит, в Ла-Креше. Монпеза!

- Что прикажете, господин генерал?

- Взгляните-ка, нет ли кабриолета где-нибудь там, позади...

- Слушаюсь.

Как я говорил-что напоминает этот дождик? Это какое-то воловье дыханье, мерзкая мокредь. Все предыдущие дни хлестал ливень. А сейчас напасть другого рода-невыносимо раздражает кожу. Ага, вот оно что-мухи, водяные мухи. Что, если на тех же лошадях придется возвращаться вспять, снова переходить болота? Тогда лучше не дожидаться вечера. Да нет, ведь мы же направляемся в Бельгию. Бельгия-это тайный пароль надежды.

Пока что дождь щекочет, как тысячи мушиных лапок. Дорога здесь не такая уж скверная, только она отныне не приспособлена для кавалерии, для королевской конницы, идущей сомкнутым строем. Вдобавок она скользкая, ступаешь, как в кисель. Опять остановка. На сей раз это гвардейцы герцога Люксембургского, которым взбрело на ум рысью догонять остальных. Кто ими командует? Ясно, что отпетый дурак.