Страстная неделя

Дамы сидели кружком возле печи из прекрасных белых фаянсовых изразцов, увенчанной коленопреклоненным амуром, бабка Бургиньон вязала распашонку, а дочь ее, Мари-Луиза Орейль, приятно располневшая к сорока годам, искоса следила за игроками, с сожалением думая о том, что лучше было бы играть не на деньги, а на бобы, и не прерывала ни на минуту беседы с мадемуазель Госселен-младшей, тоже, как и ее сестра, танцовщицей Оперы, - нынче вечером младшая Госселен была чудо как хороша в розово-лиловом шотландском тюрбане, украшенном перьями райской птицы, и в белом перкалевом платьице, отделанном по подолу лентами, собранными в виде розочек. Одновременно Мари-Луиза то и дело поворачивалась в сторону госпожи Персюи, говорившей с сильным воклюзским акцентом и находившейся в состоянии непрерывного восхищения своей новой желтой шляпкой с серыми букетами, - она не только не пожелала ее снять, но даже ленты, завязанные под подбородком, не распустила. Возле нее на пуфике, скрестив ножки в виде буквы "икс", сидела мадемуазель Подевен-ровесница Виржини, и поскольку она служила фигуранткой, то не переставала ребячиться и только краем уха прислушивалась к разговору взрослых.

Хотя госпожа Персюи, одногодка или почти одногодка госпожи Орейль, уже пригляделась к роскоши особнячка, подаренного Виржини покойным маршалом, она и на сей раз не могла удержаться от несколько провинциальных комплиментов по адресу архитектора, сумевшего так украсить и расположить дом.

- Нет, решительно Белланже-самый шикарный архитектор на свете! Правда, квартал Руль расположен далековато, зато какая здесь тишина, разве сравнишь с Парижем! А покой!

- Вы совершенно правы, - подтвердила Мари-Луиза, - у нас здесь настоящий деревенский уголок...

Таково было любимое ее выражение: особняк она именовала "наш Фоли", несомненно по случаю ближнего соседства с "Фоли де Шартр", а про все, что подавалось к столу-яйца, молоко, кур, - говорила: это "с нашей фермы", как будто ферма Монсо была ее собственностью, а не принадлежала герцогам Орлеанским.

- А я вот все думаю, что было бы с Виржини, если б маршал остался в живых, - мечтательно произнесла мадемуазель Госселен.

Хотя бабушка Бургиньон уже почти окончательно оглохла, она все-таки расслышала имя маршала Бессьера. Она лично очень и очень сожалела о смерти этого бравого вояки и велела повторить ей погромче слова мадемуазель Госселен. Но ее дочь не переносила разговоров на эту тему и попыталась перевести беседу на заслуги иезуита.

- Знаете, - доверительно прошептала она на ухо госноже Персюи, - если бы не святой отец, его величество не смог бы присутствовать в четверг на заседании Палаты...

Поскольку для госпожи Персюи роль преподобного отца при королевской персоне была тайной, она удивленно захлопала глазами... Но раз уж бабушка вступила на путь воспоминаний, не так-то легко было ее сбить.

- До сих пор я не пойму, что произошло, - заявила она, - как это так, ни с того ни с сего взяли и убили маршала.

- Но. маменька, - прервала ее госпожа Орейль, - ядра не разбирают, кто маршал, а кто не маршал!

- Между нами говоря, - произнесла своим милым авиньонским говорком госпожа Персюи, - возможно, этому ядру наша Виржини обязана всем своим счастьем.

Таково, очевидно, было и мнение мадемуазель Подевен. ибо разве можно даже отдаленно сравнивать маршала Империи и его королевское высочество? Мадемуазель Госселен деликатно кашлянула. Эта крошка Подевен на редкость вульгарна. Но госпожа Персюи не желала расставаться с такой благодарнейшей темой и пошла напролом:

- Он умер как герой... но если бы наша милочка Виржини не овдовела к моменту прихода союзников, что бы она теперь делала, я вас спрашиваю? О, конечно, маршал стал бы верным слугой королевской фамилии! Он не из тех, что отправились с Узурпатором на остров...

Мадемуазель Госселен поспешила на помощь госпоже Орейль.

И заговорила о театре. Надо полагать, мадемуазель Подевен не будет отрицать, что от возвышения Виржини девицы только выиграли. Скромная, никаких претензий, ей даже в голову не приходило просить себе роли, соответствующие ее новому положению... наоборот, она всегда заботилась о других-такой верный друг.