Страстная неделя

Ох, уж этот Александр! Ну пусть ему повезло, нельзя же корчить из себя Карла Великого! Филипп-Франсуа сел на освободившееся место и поклонился иезуиту. Друг мадемуазель Госселен с тоской взглянул на него: господи, когда же наконец кончится эта партия? Танцовщица полагала, что хороший тон требует от гостей сидеть до тех пор, пока хозяин дома не поднимется из-за карточного стола. После этого можно объявить, что ей хочется спать.

- Скверные новости, - начал господин Тушар. - говорят, что сегодня вечером королевская фамилия...

Тут он понизил голос до полушепота, обращаясь только к мужчинам, чтобы не потревожить прекрасный пол. Тугой на ухо иезуит попросил повторить, и тут же запротестовал: как же так!

Он провел во дворце целый день... в шесть часов он накладывал повязку его величеству, и в восемь еще ничего не было решено!

Как же это так могли без него уехать! Смешно даже слушать!

- Хотите доказательств? Пожалуйста, - добавил он. - Какраз сегодня я одолжил свою карету, вернее, дормез, вполне комфортабельный, одному духовному лицу... дело в том, что архиепископ не пожелал воспользоваться обычным дилижансом...

И заехав ^ненадолго в Париж, отправился в один из наших монастырей в Испании. Неужели вы думаете, что я мог бы проявить такую крайнюю неосмотрительность и собственными руками отдать свой экипаж, будь на горизонте хоть тень опасности?

Но госпожа Орейль поднялась с места: на больших стенных часах только что пробило полночь, пора кормить, сейчас Виржнни принесут ребенка.

- О, непременно покажите нам младенчика!

Мадемуазель Госсслен и мадемуазель Подевен умоляюще сложили руки таким очаровательным ребяческим жестом. Прямо сцена из "Каравана", да и только! Отец Элизе, шепча про себя молитвы, перебирал четки, но вид у него был крайне озадаченный. Все же слова этого болвана Тушара немало его встревожили.

Нет, это немыслимо, вдруг такая измена со стороны его величества! Да и почему, в сущности, его величество станет отделываться от своего целителя? Людовик XVIII просто обожает непристойные истории, а по этой части святой отец не знает соперников.

Мари-Луиза принесла маленького. Среди груды пеленок и кружев ничего нельзя было разглядеть. Послышались восторженные возгласы, смех. Особенно старались обе танцовщицы и госпожа Персюи.

- До чего крошечное существо!

- Нет. вы просто не поверите, какой он большой для своего возраста!

- А сколько ему?

- Сегодня, подумать только, сегодня ему исполнилось ровно две недели.

Госпожа Персюи вся так и зашлась от восхищения:

- Вылитый отец, вылитый!

А иезуит, втиснув свою черную сутану в круг светлых дамских платьев, вздохнул:

- Чадо Людовика Святого, возрадуйся!

Восьмое чудо света унесли в спальню, расположенную на втором этаже. Дамы устремились вслед за ним. Там дремала Виржини, утопая в подушках...

Госпожа Персюи осталась с бабушкой Бургиньон.

- Приятно все-таки думать, что сын вашей внучки, в конце концов, прямой наследник престола. Единственный отпрыск мужского пола во всей королевской фамилии...

Мадам Бургиньон, сложив руку трубочкой, подставила ухо.

Она ничего не слышала. Хозяин дома приблизился к жене капельмейстера и доверительно произнес:

- Да. вы правы-он первый сын Франции... нельзя же рассчитывать на герцога Ангулемского, верно ведь? Между нами говоря, мой зять... - В интимных беседах куафер любил, говоря о герцоге Беррийском, именовать его просто зятем. - ...так вот, для моего зятя небезразлично, что родился мальчик! Вы же знаете, это ни для кого не тайна-в Англии у герцога были дочери!.. Но я человек широких взглядов. И потом, принц-это принц. Так вот, мои зять, если говорить откровенно, уже с конца октября начал беспокоиться. Он часто об этом заговаривал.

Говорит мне: "Тестюшка..." Он, видите ли, иногда зовет меня просто тестюшка. "Тестюшка, говорит, все-таки чертовски обидно, что у моей кузины есть маленький Немур..." Видите ли, Орлеанские-да, да. Орлеанские, наши соседи, - имеют отпрыска мужского пола, младенец появился на свет двадцать пятого октября, и это обстоятельство сильно досаждало Шарлю, я хочу сказать, его королевскому высочеству, сильно досаждало... всетаки, знаете, угроза для старшей ветви...

- Что это вам сообщил господин Тушар? - осведомилась госпожа Персюи. Он так тихо говорил...

- Да так, разные глупости, как и положено по его почтовому чину! Ему уже мерещится Буонапарте в Париже!

- Буонапарте? Какой ужас! Что же с нами будет?

- Надеюсь, вы не сомневаетесь, что меня предупредили бы одним из первых. И отца Элизе тоже. Просто чепуха! А говорит он так потому, что ему запретили давать лошадей частным лицам^, желающим покинуть Париж... Давно пора положить конец всей этой идиотской панике, которой мы обязаны нашим сплетникам.

Вошел лакей Пикар и приблизился к хозяину. Кто-то спрашивает господина Орейля. Тот вышел из салона. В прихожей его ждал высокий человек в коричневом макферлане и серых ботинках, промокший с головы до пят. В ставни все еще барабанил дождь. Человек прибыл от госпожи Шатобриан: ей нужны лошади. Карета у нее есть, нужны только лошади.