Страстная неделя

— Бурбонам, господин маршал, прежде всего надлежит помышлять о будущем. На какие бы жертвы мы ни шли добровольно, как ни тягостно нам очень многое, первая наша забота — спасти династию… — С этими словами он положил руку на плечо сына, того самого сына, который направо и налево зачинал детей.

Итак, строившиеся в Сен-Поле войска расчленились на две колонны. Та, что направлялась на Бетюн, получила в наследство пушки господина де Мортемар, плохо приспособленные для быстрых переходов и для тех дорог, по которым предстояло продвигаться второй колонне. Дорога между Бетюном и Ла-Бассэ была единственной мощеной в здешних краях. А кроме того, пушки могут пригодиться в Бетюне на случай осады. Маршруты действительно хранились в тайне, командиры войсковых частей думали, что решено воспользоваться двумя дорогами, дабы ускорить передвижение, а в итоге обе колонны сойдутся в Бетюне, вторая повернет туда от Лиллера…

* * *

Во всяком случае, господин де Мортемар, включенный со своими пушками в бетюнскую колонну, высказал такое мнение своему кузену Леону де Рошешуар, который вместе с мушкетерами Лагранжа направлялся на Лиллер. А господин де Рошешуар, когда встретил на улице маркиза де Тустен, из гвардейцев герцога Ваграмского, с которым ехал в карете до Бовэ, старого своего знакомца времен ранней юности в Португалии, и когда узнал, что тот направляется по одному маршруту с черными мушкетерами, отнюдь не выболтал секрета, а лишь повторил то, что считал правдой: их посылают, сказал он, в Бетюн через Лиллер. Но упоминание о Лиллере взволновало маркиза. Ведь в Лиллере, в семье жены, обосновался после отставки Балтазар! Балтазар де Шермон — его шурин, брат госпожи де Тустен. Маркиз надумал опередить колонну, чтобы повидаться с родными, и уговорил приятеля, господина де Монбрэн, лейтенанта Швейцарской сотни, обладателя быстроходного экипажа (небольшого кабриолета, в который ему посчастливилось в Абвиле впрячь великолепного коня), доехать с ним до Лиллера: как же, кратчайший путь на Бетюн лежит через Лиллер, в этом он не сомневался, — ни у кого ведь не было карты, чтобы увидеть всю нелепость предположения, высказанного Леоном де Рошешуар. Выехав немедленно, они с таким рысаком на целый час опередят графа Артуа и по пути присоединятся к колонне.

На то, чтобы построить личный королевский конвой и мушкетеров, тоже требовалось время, что давало им полчаса лишних, и, хотя дороги размыло, не было и половины восьмого, когда они приехали в Лиллер. Балтазар, по-видимому, находился в Лилле, и госпожа де Шермон, которую они подняли с постели, была очень встревожена слухами, которые привез ночью гончар, приехавший оттуда в повозке, — слуги успели с утра сообщить ей эти неприятные новости. Быть не может? Лилльский гарнизон возмутился и поднял трехцветное знамя? А что ж с его величеством? Озадаченный граф де Монбрэн отправился на разведку, оставив Тустена в родственных объятиях. Гончара найти не удалось, видимо, он пошел спать, после того как целую ночь двенадцать с половиной миль тащился в фургоне со своим товаром, но кто-то сказал, будто с ним в Лиллер приехал возчик и сейчас, должно быть, пропускает стаканчик в кабачке на том конце площади Мэрии.