Страстная неделя

Я залез в картинки на «Пикасе», в условленном месте нашел симпатичную, на этот раз, коалу и распрощался с ней ради сообщения Эсквайра. Спал он эту ночь или нет, но работы я им, похоже, задал. «Тщательно проверяем твой сигнал, – писал Бородавочник. – Будь предельно осторожен: наши люди вчера не работали. В случае необходимости перебирайся в Люксембург. Атлет связался по мейлу с дочерью: «Поедим мороженого в нашем месте? Время знаете». Дочь вчера вечером исчезла. Вероятно, летит в Лондон».

Ну, что, совсем неплохо. То есть, разумеется, все плохо – на Мохова, как я и допускал, охотятся не специально обученные люди из Конторы, которых интересует только он, а кто-то, кого мы не знаем, люди Крота. Но хорошо, что Эсквайр теперь этим Кротом занимается. В том, что он придумает, как за это дело взяться, можно не сомневаться. Бородавочник – старая лиса, причем, перефразируя древних, с львиной гривой.

Второй момент: он опасается, как бы люди Крота не добрались и до меня. «Перебирайся в Люксембург» означает совсем не эту тихую гавань вдали от европейских центров, живущих мировой политикой и большими деньгами. В Люксембурге у меня как раз никакого пристанища нет. Бородавочник напоминает мне о снятой конспиративной квартире в Париже, в двух шагах от Люксембургского сада. Вполне возможно, что о ней в Конторе знает только он сам, что по документам она вообще нигде не проходит. Тогда это действительно надежное укрытие. Не будь Мохова, Бородавочник посоветовал бы мне просто вернуться в Нью-Йорк. Но он и не знает, что теперь, когда мы с Моховым снова встретились, это место стало для меня еще более опасным.

Эсквайр мейл Мохова никак не прокомментировал исключительно, чтобы не оскорблять меня сомнением в моих интеллектуальных способностях. Место, где Мохов с Тоней могли поесть мороженого, было теперь только в Лондоне. Они приходили туда достаточно часто и в одно и то же время. То есть либо по воскресеньям где-то неподалеку от дома, либо, когда Мохов забирал дочь из школы, где-то между школой и домом. Но если я об этом догадался (если догадался), то что помешает сделать то же самое людям Крота, которые сейчас разыскивают Мохова так же активно, как и я?

Теперь маленькая нестыковка. Мохов написал: «Время знаете». Совершенно недвусмысленно он имел в виду не только свою дочь, но и жену. А с кем еще они в Лондоне могли ритуально есть мороженое в определенном месте? Однако Эсквайр, от которого эта деталь тоже наверняка не ускользнула, сообщает лишь об исчезновении дочери. Значит, жена осталась в Москве. Почему?

Я вдруг понял, кого мне напоминает Тоня. Саломею Климта – красавицу с холодными и безжалостными чертами лица и отрубленной головой Иоанна Крестителя в руке. В том, что моховская принцесса летит или уже прилетела в Лондон, я и не сомневался. Любит папочку. Раз Эсквайр пишет об этом неопределенно («Вероятно, летит в Лондон»), данных о прохождении российской границы Контора не нашла. Да ее вряд ли и выпустили бы за рубеж. Скорее всего, Тоня тоже избрала кривой путь, через российскую Мексику, Белоруссию, или, на худой конец, через Украину.

И что в связи с этим я могу сделать? Найти все кондитерские в районе Глостер-роуд. А как я узнаю, где училась Тоня? Тоже несложно. Вряд ли Моховы имели возможность платить за частную школу. Так что, скорее всего, это была обычная английская школа, а не какая-нибудь элитная, для детей дипломатов, одна на весь город. И скорее всего, она была недалеко от дома – Тоне ведь было всего одиннадцать, когда Моховы поселились в Лондоне. То есть ее нужно было каждый день отводить на занятия и после них встречать. Мог ли это делать сам Мохов с его ежедневной работой в аэропорту, в представительстве Аэрофлота в самом Лондоне, а также с беготней по делам Конторы? Нет, конечно. То есть, скорее всего, он Тоню из школы забирал, раз у них было время поесть мороженого, а отводила ее туда мать. Получалось, что меня интересовали все государственные школы в Кенсингтоне и все кондитерские между ними и домом.

Задача, которая казалось непосильной, оказалась простой. Интернет, этот новый основной способ существования зрячих человеческих особей, просветил меня минут за десять. В самом Кенсингтоне детей соответствующего возраста не было или их не любили. Потому что ближайшая к дому Моховых средняя школа, школа Святого Сердца, находилась в Хаммерсмите. То есть километрах в трех, в двух станциях метро – пешком все-таки далековато. Все прочие были либо начальные, либо уже колледжи. Конечно, в конце 90-х в тех краях могло существовать и что-то еще, но поисковики пока не отвечают на запросы типа «Средняя школа в Кенсингтоне в 1995 году». Несмотря на это несовершенство интернета, с которым несомненно скоро будет покончено, мои действия были понятны. Нужно было послать людей Раджа всего в два места: в район Глостер-роуд и в Хаммерсмит. А самому держаться вблизи наиболее вероятного места встречи, у Глостер-роуд.