Страстная невеста для ненасытного Дракона (СИ)

— …Ты не представляешь, что такое ревнивый Дракон! — расслышал он скрипучий голос Иулиты. Слова звучали торжественно, хоть и перемежались могучей отрыжкой, и у Патрика глаза на лоб полезли, когда он понял, о чем идет речь. — Он хотел говорить и говорить со мной, дни и ночи напролет, но я отказала. Тогда он словно с цепи срывался! Он бесился, становился груб и зол! Он погибал от ревности! Вот что значит Дракон! Я ему не отвечала пять дней… могла молчать неделю! И тогда он плакал и скребся в дверь, как жалкий крохотный щенок, умоляя о том, чтобы я подарила ему хоть слово! Он всегда умолял. Сначала принимал вид гордеца, но все равно потом приползал на брюхе, жалкий мальчишка!

— Да что вы, — уважительно хмыкал Барнс, и Патрик прыскал со смеху, зажимая руками рот. Разумеется, Барнс не был идиотом, и в сказки Иулиты не верил. Но он говорил с нею так уважительно, и с таким интересом слушал ее излияния, что она не обращала его в свои слуги, с радостью обретя пару ушей, на которых можно было развешать лапшу.

«Вот в чем твой секрет, хитрец! — подумал Патрик. — Ты стал для нее платком, утирающим горестные слезы… однако, с чего вдруг она так жалобно воет?!»

— О да! — скрипела меж тем Иулита, с чавканьем жуя что-то. — Ты думаешь, просто так я тут?! Нет! Мы знакомы с Данканом давно, очень давно! Общаемся тесно полгода. Когда он только начинал познавать море и учиться плавать, я, именно я, помогала ему читать карты! Я ему подсказывала, я его направляла! — тут Патрик едва не заорал от восторга и возмущения, настолько ложь была нахальной и прекрасной в своем бесстыдстве. Учить водного Дракона плавать?! — Долгие часы мы проводили в разговорах, и я видела, как его влечет ко мне! Думаешь, я здесь случайно? Вовсе нет! Он решил меня похитить; за время нашего знакомства он наполучал столько отказов, что больше не смог терпеть! И вот я сижу взаперти! Он ревнует меня ко всему свету и не может простить мне своего унижения и моих отказов!

Патрик едва сдержался от возмущенного вопля. Он-то наверняка знал, что украденная в Суиратоне Иулита — жертва случайная. Данкан велел брать первого попавшегося, и если б это был сморщенный старичок, который им помог бы, то выкрали б его. Однако это была Иулита; и она, судя по всему, жестоко заскучала, сидя одна взаперти. К тому же, молодой Дракон, увлеченный своей любовью, стал мало уделять ей внимания — а то и просто отделывался краткими фразами, недолгими свиданиями. Горячее сердце Иулиты не вынесло этой пытки; Данкан все еще волновал ее воображение, и она решила мстить ему единственным доступным ей средством — оговорить, оболгать его. Полить грязью, даже если эту пошлую гадость услышит всего лишь один ничего не значащий человек.

— Несомненно, — хмыкал наглый Барнс, слушая ее наивные сказки, наверняка потешающийся не меньше Патрика.

— Но я понимала, что между нами пропасть, — завывала Иулита. — Кто он? Дракон. Молодой и глупый. И кто я? Я честная женщина; я не могла уступить ему… позволить ему… а он свирепел! Рычал как тигр! Сошел с ума! Он ревновал!

— Конечно, — уважительно подтверждал Барнс. Патрик покатывался со смеху.

— Он мел хвостом, — продолжала Иулита, добавляя в свой голос праведного негодования, — он обольщал девиц… писал им письма… таскался… А потом снова шел ко мне. Выпрашивал почтового голубя, чтобы писать мне пылкие письма.

Вот тут Патрик просто присел, вытаращив глаза от изумления. Он мог бы поверить в чувства Долгоживущих, сели б до этого не видел, как Данкан безжалостно изгоняет с корабля самок, которых до этого ласкал весьма охотно. Променять молодых, привлекательных, цветущих женщин на одну прожорливую, пердящую старуху?! В это мог поверить только ненормальный!

— Вот же шкура потертая, — ругнулся изумленный Патрик. — И за что она его так позорит?! Что дурного ей сделал господин Дракон?! Ровным счетом ничего! Похитил? Так он предоставил ей жилье и еду! Не-е-ет… Напротив, он к ней чересчур приветлив и добр. Наивный; вот как она платит ему за его доброту — пачкает и порочит его доброе имя!

Меж тем Мертвая Богиня, кажется, вошла в раж. От съеденной свинины ее воображение разыгралось, и она продолжила поливать Данкана помоями. Если б он услышал это — о, видят боги, он рассвирепел бы! Может быть, его даже хватил бы ступор, в течение которого он не мог бы и слова вымолвить в ответ на это бессовестное вранье.

— Глупый, бездарный, — высокомерно вещала Иулита. — Он долго не мог найти своего места в жизни. Я настаивала, я ему подсказывала посветить свою жизнь морю, я показывала ему красоту рассветов, и вот у него стало получаться! А если бы не я? На что потратил бы он свою жизнь!

— Кто знает, кто знает, — говорил Барнс, и Иулита насмешливо фыркала.