Страстная Седмица

В таковых и подобных размышлениях должны мы, братие, проводить время у сего гроба. И может ли быть лучше для сего время, как безмолвие нынешней ночи, которая для того и избрана из всех ночей Церковью, чтобы всецело быть посвящаемой на молитвенное собеседование с распятым Спасителем? — Но, к сожалению, многие из нас нисколько не пользуются сим прекрасным учреждением Церкви. Сколько ночей проводятся в суетах и забавах! А одной ночи не можем провести у гроба своего Спасителя; Он остается почти один, и мы являемся только к Его воскресению! Ах, братие, что если и Он оставит нас так, когда мы будем лежать во гробе? Не на осуждение глаголю сие (2 Кор. 7; 3); а чтобы показать, как мало мы обращаем внимания на средства к нашему освящению. — Кто любит своего Спасителя, тот„не оставит Его гроба. Аминь.

II

Если бы кто из неверующих и не знакомых с нашими таинствами вошел ныне в какой-либо из наших храмов, то удивился бы тому, что в них совершается: окружаем гроб умершего, сетуем и воздыхаем над ним; и в то же время веруем, что в этом гробе источник жизни и нетления. Если Спаситель ваш, сказал бы неверующий, есть воскресение и жизнь, то как Он мог быть умерщвлен и заключен во гробе? — А когда Он умер и погребен, то как может вам даровать жизнь и нетление? — Одно из двух — или плачьте, или радуйтеся: Бог — не умирает, умерший — не воскрешает!

Так мог бы, ныне и здесь, сказать нам неверующий. Но он, братие, начал бы говорить подобное, если бы повести его и в рай, в котором некогда обитали наши прародители. И там — одно совершается, а совсем другое происходит. Вкушается пища, как будто добрая в снедь… и угодная очима видети (Быт. 3; 6); а производит глад вечный и вечную смерть. Отверзаются очи, но не видят искусителя, а усматривают только свою наготу! Хотят быть богами, а убегают от Бога.

Таинство отобоюду! Но первые простерли завесу — мы. Ясли и крест сделаны людьми. Не Бог скрылся от человека, а человек скрылся от Бога. Если бы мы не так глубоко пали, то видно было бы, как нас и восставляют. — Теперь, лучше не смотреть в бездну зла, дабы от глубины ее не помрачилось зрение. Лучше не знать всех приемов небесного Врача, дабы не прийти в ужас от самого врачевания. Предоставим и ведение Тому, в Чьих руках сила и спасение.

К чему я говорю это над сим гробом? — К тому, что и ныне есть иудеи, кои знамения просят, и еллини, кои премудрости ищут, а мы проповедуем Христа распята (1 Кор. 1; 22, 23). Проповедуем и будем проповедовать!

Для иудея Христос распятый есть соблазн: что нужды! — Разве иудей не соблазнялся, когда ему послана была с неба манна, и не спрашивал, что это? (Исх. 16; 15). А не ты ли, иудей, исцелялся некогда взором на медного змия; вознесенного на крест? Скажи нам, как взор на медь исцелял? Как змий спасал от угрызения змииного? И мы скажем тебе, как крест врачует грехи, и источает нетление и жизнь.

Для еллина Христос распятый — безумие: что нужды! И ему не впервые, видя не видеть, глаголющеся быти мудри, объюродеша (Рим. 1; 22).

В зерцале природы, от создания мира видимы не только премудрость Божия, искомая еллинами, но и самая присносущная сила… и Божество (Рим. 1; 20). Что же, много увидел в сем зерцале еллин? И что увидел, не сокрыл в неправде? Не переменил славы нетленного Бога в подобие тленна человека и птиц, и четвероног и гад (Рим. 1; 23)? — Потому-то, еллин, Бог и благоволил буйством проповеди спасать верующих, что в премудрости Божией не разуме ты премудростью Бога (1 Кор. 1; 21).

Но и между христианами есть враги креста Христова (Флп. 3; 18). Есть, были и будут: но кто они? Это, во-первых, люди, коим Бог — их я. Удивительно ли, что на сей точке не вмещается крест? Эти люди любят ныне производить весь мир из круга: для чего не присмотрятся лучше в сей круг? Может быть, они сами увидели бы в нем крест — Другого рода враги креста те, для коих, по выражению апостола, Бог — их чрево! (Флп. 3; 19). При таком божестве нечего и говорить о ливане и смирне: ему нужны жертвы Веельфегора и Молоха.

Сын Божий на кресте: подлинно чудо из чудес! Спаситель мира во гробе: точно тайна из тайн! Но разве, неверующий, от тебя сокрывают это? Ты говоришь, что это для тебя непостижимо. А тебе говорят, что это непостижимо для самых Ангелов. И зачем пугаться непостижимого? Ты удивляешься природе и благоговеешь пред ней: но все ли ты постиг в ней? И не пред тем ли наиболее благоговеешь, что наименее постигаешь? — Богу, совершенно постижимому, ты престал бы и покланяться.

Но что спорить? О доброте древа суд один — по плодам его. Древо креста сухо, безчестно, ужасно, но посмотрим на плоды его.