Страстная женщина

Винченцо склонился над ней. Его крупное горячее тело вжало ее в сиденье. Соски ее заострились, напряглись, и прикосновение к шелковой ткани ее бюстгальтера стало почти болезненным. Рука Винченцо скользнула вдоль тела Одри, забралась под свитер, стала ласкать живот. От прикосновения его длинных пальцев Одри вся запылала.

Она невольно потянулась к его широким плечам и положила руки ему на спину. Под своими ладонями Одри чувствовала, как перекатываются мышцы Винченцо.

Тоненький голос в ее голове настойчиво твердил: она должна быть смущена происходящим, она ведет себя как развратная женщина, но Одри старалась не обращать внимания. И тот тест на сексуальную совместимость ее больше не пугал. Как иначе, если им – она была уверена в этом! – было так хорошо вместе?

Рука Винченцо поднялась к ложбинке между ее грудей и застыла, словно он думал, что же ему делать дальше.

С глухим стоном Винченцо наконец оторвался от ее губ.

– Нам нужно остановиться, – глухо произнес он.

Одри покачала головой. Нет, ей вовсе не хотелось останавливаться.

– Еще, – прошептала она, глядя на него затуманенными от страсти глазами.

Его голубые глаза полыхнули огнем, обжигая Одри. Она снова подалась вперед, навстречу этому огню, грозившему испепелить ее. Однако в этот раз прикосновение их губ было иным. Одри чувствовала, как Винченцо борется сам с собой, не желая ей уступать.

Наконец Винченцо медленно подался назад:

– Нет. Мы не можем продолжать.

– Почему? Я сделала что-то не так?

Он отрывисто рассмеялся:

– Нет, просто я побоялся не справиться с собой.

– Как это? – недоуменно спросила Одри.

Увидев ее непонимающий взгляд, Винченцо опустил глаза.

Даже Одри не могла не увидеть его физической реакции, и тогда до нее дошло.

– Ох! – вырвалось у нее.

– Вот именно – ох.

– Но…

– Твое посвящение в любовь должно произойти не на заднем сиденье автомобиля.

– Ты думаешь… ты хочешь?

– Si. Я хочу, bidduzza. Очень сильно.

– Что значит «bidduzza»?

– Это сицилийское слово. Дословного перевода нет.

– В самом деле? – скептически спросила Одри. Ничего, она посмотрит в Сети, если он ей не скажет.

Винченцо вздохнул:

– Оно означает «красавица», но это гораздо более интимное слово, чем bedda.

– Вот видишь – не так уж и сложно перевести.

Винченцо пожал плечами, от него исходила неуверенность, так не вяжущаяся с этим мужчиной.

«Что его так тревожит? – недоумевала Одри. – Итальянские мужчины повсеместно используют bella. Оно ничего не значит. Такая же ситуация с сицилийским словом b`edda. Только он ведь не обратился ко мне так. Он использовал более личное слово…»

Одри моргнула, лихорадочно соображая.

– Ты называл так других женщин? – с любопытством спросила она.

– Нет. – Это прозвучало твердо и уверенно.

«Значит, у него это вырвалось неосознанно, – подумала Одри. – Рожденный в Штатах сицилийский магнат не так контролировал ситуацию, как ему, должно быть, хотелось».

Одри наполнило чувство восторга. Она скользнула вниз, чтобы его пальцы коснулись ее груди. Соски ее болели от желания.

Дыхание Винченцо участилось.

– Перестань, Одри, – отрывисто сказал он.

– Я ничего не делаю. Твоя рука просто… В общем, ты понимаешь.

Лицо Винченцо искривила улыбка.

– Ты так импульсивна… Настоящий соблазн, – заметил он, поправляя ее свитер и выпрямляясь.

– Раньше я была импульсивной. – Только когда это было?

На его лице возникло недоверие.

– Была?

– Да, а теперь – нет! – возразила Одри. Она больше не могла позволить себе быть импульсивной.

– А появление в моем офисе с предложением рассмотреть тебя в качестве моей будущей жены, не думая о возможных последствиях, разве не было импульсивным поступком?

Одри нахмурилась – с таким заявлением трудно спорить. Она понятия не имела, как отреагирует Винченцо. В тот день Одри могла бы вообще потерять работу.

– Это произошло от отчаяния, – пожала она плечами.

– И от отчаяния ты предложила мне поцеловать тебя сначала в моем офисе, а потом и здесь?

– Нет!

Сегодня Одри собиралась познакомиться с двумя маленькими детьми, чьей матерью она могла бы стать…

– Вот видишь? Ты импульсивна.

– Но ведь ты поцеловал меня в обоих случаях, – возразила она.

– Я не поддался импульсу, если ты это имеешь в виду, а воспользовался ситуацией. – В его голосе прозвучало самодовольство.

– А разве поцеловать кого-либо – значит воспользоваться ситуацией? – уточнила Одри.

– Не кого-либо, а тебя, Одри.

Одри лишилась дара речи. Неужели Винченцо выделял ее из остальных женщин? В это было невозможно поверить.

– Ты дьявольски соблазнительна, – признал Винченцо.

– Наверное, ты один из немногих мужчин, которые так думают, – не поверила Одри.

– Я трудоголик, который большую часть своей жизни провел строя финансовую империю. И я вовсе не плейбой.

В отличие от брата Пину. И отца, о чьих романах ходили легенды, хотя он по-прежнему был женат на одной женщине уже почти четыре десятилетия.

– Если уж твои поцелуи так на меня влияют, боюсь, выяснение, насколько мы сексуально совместимы, меня убьет, – шутливо признала Одри.

– Обещаю тебе, ты не пожалеешь.

Его обещание вызвало в ее теле дрожь. Этот мужчина так быстро вошел в ее жизнь…