Страстное искусство. Женщины на картинах Ван Гога, Рериха, Пикассо

Это первое интервью, возможно, так и осталось просто интервью, а может, и нет. Но после него девушка уехала в США на целых семь лет и вернулась как раз к семидесятилетию Пабло. Тут-то страсти и разыгрались. Как бы забавно или смешно это ни выглядело, но именно в этом возрасте, осознавая неизбежный скорый закат периода донжуанства, Пабло «пустился во все тяжкие». Он часто оставлял Франсуазу одну с детьми, а сам разъезжал по Франции, проверяя, насколько еще сильны его мужские чары, и покоряя все большее количество женщин. Поэтому возвращение молодой поклонницы, которая писала стихи и могла вдумчиво поговорить об искусстве, было очень кстати. Пикассо создает ее графические портреты и коллажи. В них чувствуется невероятная легкость. Как будто они созданы студентом, переполненным жизненной энергией и большими планами на жизнь, а не всемирно известным художником семидесяти лет. Сравните с картинами, посвященными Франсуазе и детям (Франсуаза, Клод и Палома). Здесь краски мрачные, фигуры массивные. Семейная жизнь была явно в тягость. В картине «Мама и играющие дети» его семья просто превратилась в символы.

Пикассо со всеми своими детьми и Франсуазой Жило. Лазурный берег, 1954. Пикассо в компании со своей женой Франсуазой Жило (вторая слева) и его четырьмя детьми, старшими Пауло и Майей (от Ольги Хохловой и Марии-Терезы Вальтер) и младшими Клодом и Паломой (дети Пикассо и Франсуазы Жило, в центре). Фото Эдварда Куинна

Франсуаза узнала о романе Пабло от мадам Рамье, хозяйки гончарной студии, которая находилась рядом с их виллой в Валлорисе. Ей было мучительно больно. Но она, принимавшая Пикассо таким, каков он есть, ждала, что он расскажет ей о своей связи сам и тем самым сохранит хотя бы последнюю нить доверия, которая их еще связывала. Но он не рассказал. И Франсуаза решила, что это конец. Финальная точка в ее увлекательном путешествии навстречу вызову судьбы по имени Пабло Пикассо была поставлена. Она решила начать новую жизнь с детьми и без него.

Пабло Пикассо. Франсуаза, Клод и Палома. 1951. Частная коллекция

«Я начала презирать его, – говорила она, – и не могла ему простить, что он превратился из человека, которого я любила, в человека, который вызывал у меня презрение. Вместо него я видела развратного старика, и происходящее было настолько смехотворно и нелепо, что я даже не могла ревновать. Из наших отношений ушла вся поэзия и романтика, а секс стал совершенно отвратительным. Не было такого, что желание испарялось долго и постепенно, а это значило, что между нами действительно что-то оборвалось навсегда. С этим непросто было смириться, ведь сексуальная часть наших отношений всегда особенно связывала нас. Может, если бы я пошла к психоаналитику, он рассказал бы мне, как справиться с накопившейся обидой. Но я ни к кому не ходила и продолжала прогибаться под тяжестью несправедливости. Я ведь настолько моложе его, думала я, я сейчас должна быть в самом расцвете сил, а вместо этого меня топчут ногами. Мне нужно было как-то справиться с этими горькими мыслями и чувствами, и я попросила у него разрешения пожить шесть месяцев с детьми в горах. Мне казалось, там я смогу все обдумать и мне не придется каждую ночь, что он проводил дома, ссориться с ним на почве секса и осознавать, что мне он стал неприятен с сексуальной точки зрения. Он наотрез отказался»[78].

Пабло Пикассо. Мама и играющие дети. 1951. Музей Пикассо, Париж