Страстное заклинание

Шелби верила ему, вернее, отчаянно хотела верить. Именно такой видела себя Шелби — уверенной в себе женщиной, способной найти общий язык с людьми из любых слоев общества. И она была благодарна Клею за то, что и он увидел ее именно такой. Шелби чувствовала себя немного виноватой. Ведь она не осталась до конца равнодушной к словам База. Она часто судила о богатых исходя из общего стандарта. Но Клей был другим.

— Я верю тебе, Клей, — сказала Шелби.

В карих глазах Клея отразились вдруг чувства, которые Шелби еще не приходилось читать в его взгляде — злость, расстройство и одновременно обида.

— Я очень много работаю, Шелби, — сказал он. — Иногда семь дней в неделю. Никто не преподносил мне на блюдечке эти «Трамарты» — я сам основал их. И каждый сотрудник очень для меня важен. А Баз Матис наоборот — пьет кровь из подчиненных, подчеркивая, что он выходец из небогатой семьи. Я беспокоюсь о том, чтобы у моих людей была медицинская страховка, удобные рабочие места и…

Слова Клея прервал оркестр, заигравший мелодию «Мой старый дом в Кентукки».

Клей замолчал, но Шелби чувствовала, что все тело его напряжено. Что ж, она знала, что испытываешь, когда тебя не понимают и принимают не за того, кто ты есть. Шелби оглядела бальный зал и увидела нескольких одноклассников, которые в школе старались не замечать ее из-за того, что она училась на стипендию и плохо одевалась. Дезире учила ее всегда держать голову прямо, но Шелби все равно было больно от того, что ее не принимают в свой круг. Внутри поднимался гнев против тех, кому так легко судить других. Она злилась не только за себя, но и за Клея.

Клей обвил своими длинными пальцами ее ладонь. Вчера его прикосновение заставило ее ощутить чисто физическое тепло. Его сильное тело наводило на мысли о чувственности и богатом сексуальном опыте. Сегодня же Клей взял ее за руку словно в знак понимания. Внешняя привлекательность и душевная чуткость выделяли его из числа знакомых мужчин Шелби.

Мысли о том, как они могли бы заниматься любовью, действовали на Шелби подобно теплому дождю. Ее словно обдало горячей волной, которая спускалась от макушки все ниже и становилась все горячей.

Тело Клея обещало страсть, но воображение Шелби разгоралось все сильнее при мысли о его нежности. То, с какой любовью Клей говорил вчера о своем дедушке, показало Шелби, что он способен на это чувство. Мужчины обычно стремились к последней стадии полового акта, не понимая, что женщину необходимо медленно подготовить к этому нежными прикосновениями и ласками. Любовные игры с Клеем, вероятно, могли бы длиться вечно.

Оркестр продолжал играть красивую, но очень тоскливую мелодию.

Шелби подпевала Клею. Грустные слова старой песни о возвращении в родной дом болью отозвались в ее сердце.

Клей положил руки на плечи Шелби, его теплые пальцы нежно касались ее кожи.

— В одном Баз был безусловно прав, — сказал он. — Фотография в «Курант» не слишком удачная. Ты сегодня такая красивая.

Комплимент доставил Шелби огромное удовольствие, и она благодарно улыбнулась в ответ.

Взяв Шелби за руки, Клей повел ее танцевать. Он прижал ее к себе, они двигались щека к щеке. Они двигались удивительно слаженно и плавно, Шелби чувствовала себя красивой и легкой, и еще она чувствовала, что ею восхищаются.

— Так значит, ты утверждаешь, что я подходящая пара для «короля танцев»? — поддразнила его Шелби.

Клей нахмурился.

— Не называй меня так. К тому же, насколько я понял, ты считаешь меня далеко не идеалом.

— Нет, ты гораздо интереснее идеального мужчины, — ответила Шелби.

Лицо Клея медленно расплылось в улыбке.

— Как хорошо, что ты согласилась пойти сюда со мной, — сказал он.

Шелби тоже была этому рада. Несмотря на не слишком приятные воспоминания о прошлом, сегодняшний вечер наверняка будет наполнен музыкой, танцами, обществом красивого, немного загадочного мужчины. Клей вел ее в танце без усилия, тела их словно слились в единое целое.

Клей закрыл глаза, позволив музыке и танцу развеять его злость. Баз задел больное место. Половина присутствующих в бальном зале спокойно проживали проценты от банковских вкладов, он же знал, что должен сам зарабатывать на жизнь.

Дедушка Форд всегда следил за тем, чтобы внук это понимал, компенсируя тем самым влияние родителей Клея, одержимых манией сделать из него идеального джентльмена из кантри-клуба. Кроме всего прочего, теннис нравился Клею больше гольфа. Игра была динамичнее, счет шел на доли секунды. Именно за это Клей и любил теннис, точно так же как любил иногда превышать скорость на своей машине с откидным верхом. Бывали моменты, когда ему требовалось выпустить пар. Дедушка Форд понимал его. Клей думал — вернее, надеялся, — что и Шелби тоже сумеет это понять.

Словно прочитав его мысли, девушка спросила:

— Ты успокоился? Я имею в виду База.

Клей сжал ее руку.

— Какого еще База?

Шелби рассмеялась, тело ее вздрагивало, касаясь Клея. Копна огненных волос Шелби была роскошнее любой самой искусной прически, обильно покрытой лаком. В лице Шелби, таком волевом, но с мягкими нежными губами, таилась загадка, мучившая Клея.