Страстное заклинание

— Пожалуйста, не говори так! — попросил Клей. — Я и так очень жалею, что с самого начала не был с тобой откровенен. Глупо было не сказать тебе все сразу, но разве ты не понимаешь, что заставляло меня скрывать правду? На карту было поставлено благополучие моей семьи!

— Ты всегда думаешь только о своей семье! — сказала Шелби, только сейчас понимая до конца, что ее соперницей в борьбе за сердце Клея была вовсе не Хетер Скотт.

— Это неправда! — сказал Клей. — Но ведь когда мы встретились, я не знал, что полюблю тебя. В тот день, когда я наткнулся на тебя в конторе Брайана, ведь я же тогда не знал тебя по-настоящему.

— И ты предположил, что я захочу публично вывести твою семью на чистую воду, как я делала это с остальными богатыми семействами! — Гнев придал Шелби силы вырваться из рук Клея.

— Нет же, Шелби, ты должна выслушать меня! — умолял Клей, успев схватить ее за руку. — Я никогда не гордился тем, что мне пришлось сделать, но поставь себя на мое место! Мой дедушка заболел, отец пришел в отчаяние по поводу этих писем. Годами отец предупреждал меня, что в прошлом дедушки не все чисто, но я не желал его слушать. Мне не приходилось всего добиваться самому, начав с маленькой фермы. Мне не приходилось идти на компромисс с собственной совестью. Мне все преподнесли на блюдечке. И теперь настала моя очередь вернуть долг своим близким. Разве ты не понимаешь?

Глаза Клея молили Шелби верить ему. Несмотря на гнев и ярость, Шелби видела в этих глазах невыносимую боль. Она понимала, что Клей никогда не хотел обидеть ее. Но каждому человеку приходится хотя бы раз в жизни делать выбор, и Клей сделал свой выбор исходя из тех отношений, которые уже существовали в его жизни, а не из тех, которые могли бы стать частью его будущего.

— Клей, — начала Шелби. — Сейчас я скажу тебе, что я действительно поняла. Я вижу перед собой человека, который был настолько одержим идеей спасти свою семью, что пошел на компромисс с собственным сердцем. Думаю, я могла бы простить тебе ложь по поводу писем. Но ведь ты лгал мне о куда более важных вещах. Как же я могу доверять тебе после этого?

Клей крепко сжал ее руку.

— Ты должна верить в мои чувства к тебе. Об этом я никогда не лгал. Я люблю тебя!

— Нет, — тихо возразила Шелби.

— Это правда! Я люблю тебя!

Слова эти жгли сердце Шелби.

— Как ты можешь так говорить, — воскликнула она, выдергивая руку. Схватив письма, Шелби стала засовывать их обратно в сумку.

Клей встал так, что она вынуждена была взглянуть ему в лицо. От нахлынувших эмоций голос его стал хриплым, почти грубым.

— Я понимаю, что не имею права просить верить мне, после того как обманул тебя. Но я лгал только о том, что имело отношение к прошлому — о письмах, о Форде и Дезире. Я никогда, никогда не лгал тебе о том, что касается настоящего. Эти письма — прошлое, Шелби. А моя любовь к тебе — настоящее и, я надеюсь, будущее.

Все это звучало замечательно. Больше всего на свете Шелби хотелось сейчас поверить словам Клея. Но она не могла.

— Эти письма не прошлое, Клей. Мы оба знаем, что они успели стать частью настоящего.

Клей долго смотрел на нее, затем сказал:

— Я думаю, что после стольких лет сделку уже не смогут аннулировать.

— Но ведь ты не уверен, правда?

— Приняв за доказательство несколько любовных писем? Сомневаюсь…

— И все же ты не уверен, разве не так?

Клей взглянул на набитую письмами сумку.

— Нет.

— Тогда почему бы нам это не выяснить? Я знаю домашний телефон Брайана. Он сказал, что я могу звонить в любое время.

Клей помрачнел.

— И тебе, я вижу, очень хочется позвонить.

Дрожащими руками Шелби подняла трубку телефона, стоявшего тут же на журнальном столике, и набрала номер адвоката. По счастью, Брайан оказался дома. Он только что приступил к завтраку. Брайан выслушал без комментариев историю Шелби и подтвердил, что если факты изложены правильно, то фальсификация подписи одного из владельцев делает акт передачи недействительным. Конечно, письма были неважным доказательством, но в архивах суда должна быть копия договора, которую надо найти и сравнить с документами, подлинность подписи на которых не вызывает сомнений. Это будет серьезной уликой. Прежде чем повесить трубку, Брайан предостерег Шелби:

— Потребуется много денег, чтобы после стольких лет добиться справедливости. Ведь люди, которые скупили по частям эту землю, и те, кто перекупил ее у них, не захотят ничего менять. Траски — семья с большими связями, в том числе и в юридических кругах. Они будут бороться. Я не могу гарантировать, что дело кончится в нашу пользу.

Поблагодарив Брайана, Шелби повесила трубку.

— Акт передачи земли недействителен, — сказала она Клею.