Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941

В 23:34 по местному времени приборы диспетчерского пункта ГОРЭК[183] отметили толчок короткого замыкания, сопровождавшийся снижением напряжения. На Балахнинской ГРЭС автоматически отключились ЛЭП № 105, 107, 108, идущие в направлении Горького, и фидер № 608 Горсетей Балахны. Одновременно с этим на подстанции 0–6 отключились ЛЭП № 108 и 109. В результате подстанции 0–7 и 0–3 остались без напряжения и тут же из параллельной работы с системой ГОРЭК вышли вся ТЭЦ-8 и один генератор ТЭЦ-10. Вслед за этим из города по телефону передали, что в большинстве районов погас свет, остановились станки и оборудование на предприятиях. Водозаборы на Волге и на Оке сразу же прекратили работу.

Со станции немедленно были высланы аварийные команды для разведки, приступившие к работе в полночь. Через час стали поступать первые донесения. Оказалось, что все вышедшие из строя линии имеют такие повреждения, что быстро включить их в работу было невозможно, за исключением ЛЭП № 105. На линии № 108 в пролетах между опорами № 152–158 провод в пяти местах был оборван полностью и поврежден еще в 21 месте. В пролетах опор № 2–4 в семи местах были оборваны алюминиевые жилы, а в пяти местах тросы сорвало полностью. Опора № 153 была повалена взрывной волной[184].

Передвигаясь в кромешной тьме с фонариками, ремонтники находили все новые следы разрушений – воронки от бомб и кучи оборванных проводов. При осмотре ЛЭП № 109 оказалось, что в пролетах опор № 21–24 в семи местах провода полностью оборваны. В пролетах между опорами № 216–219 в семи местах тоже был зафиксирован полный обрыв проводов осколками. При этом в одном месте кусок подземного кабеля длиной 2 м прямым попаданием бомбы был «отброшен так, что не найден». Всего под линиями в разных местах аварийные команды обнаружили девять бомбовых воронок. Восстановление линий электропередачи началось немедленно, однако отремонтировать первую ЛЭП удалось лишь через 11,5 часа!

Около 1:30 в Горьком началась зенитная стрельба, и вскоре в небе послышался зловещий гул немецких самолетов.

Самолеты шли на город мелкими группами и поодиночке, ориентируясь по руслу Оки и хорошо просматривавшемуся полотну железной дороги Москва – Горький. Осветительные бомбы не использовались, поэтому штурман каждого самолета должен был распознать цель по близлежащим ориентирам. Основной удар опять наносился по Горьковскому автозаводу. Первые бомбы разорвались в 1:47 в поселке Адмцентр. Через три минуты тяжелая фугасная бомба попала в заготовительный участок прессового цеха, проломила крышу на площади 100 квадратных метров, ударилась в балку и взорвалась под потолком. Следом две бомбы упали на главный сборочный конвейер, разрушив отделения разделки под дерево и пошивки. При этом рухнула часть капитальной стены, отделяющей прессовый цех. Еще одна тяжелая фугасная бомба взорвалась рядом с главной конторой ГАЗа. Взрывной волной вышибло стекла в здании, а также в завкоме РАП, ВЛКСМ и яслях.

«Хейнкели» из KGr.100 сбрасывали на автозавод бомбы большой мощности SC1800, специально предназначенные для разрушения железобетонных сооружений и промышленных объектов. Не-111 командира 1-й эскадрильи обер-лейтенанта Бётхера также нес 1800-килограммовую бомбу. После ее падения, по докладу летчика, внизу произошел мощнейший взрыв, и один из корпусов завода был сильно разрушен[185].

Художник Пермовский наблюдал этот налет из щели на территории Соцгорода: «Над нами небо с фантастической картиной воздушного боя. Рокот моторов. Плавный полет трассирующих снарядов. Рев истребителей. Скрещивающиеся лучи прожекторов. Доносятся глухие взрывы авиабомб. На горизонте в стороне завода загорается зарево. Заградительный огонь усиливается с каждой минутой.

Слышен окрик. К окопу подходят двое красноармейцев.

– Да здесь уже занято – смеется один.

– Залезай, места хватит, – отвечаем мы.

Страх постепенно проходит. Больше людей. Пропадает чувство заброшенности.

Совсем низко пролетает громада самолета. Красноармейцы стреляют. В ушах непрекращающийся звон».