Стратегии гениальных мужчин

Леонардо не общался с живописцами своего времени и не приобрел друзей, хотя изредка на его пути возникали сильные интересные личности, общение с которыми так или иначе повлияло на трансформацию мировосприятия мастера. Но ни талантливый теоретик государственности Никколо Макиавелли, ни известный анатом Марк Антонио делла Торре, ни еще целый ряд исторических личностей, с которыми пришлось общаться Леонардо, не стали близкими ему людьми. Хоть правда и то, что сильные личности редко бывают близки – они обречены творить и действовать в одиночестве, поскольку им ненавистна даже мысль чьего-нибудь влияния. И Леонардо не захотел или не сумел сформировать и оставить после себя команду учеников и последователей. Единственный талантливый ученик – Франческо Мельци, скорее всего, не в счет, поскольку и ему Леонардо не передал многих своих секретов и не посвятил в главные таинства своего творчества. Может быть потому, что не верил в способность ученика нести тяжелый груз нового мышления. С точки зрения распространения своих идей и мировоззрения, это определенно был просчет, но учитывая особенности психологии живописца, например защиту своих трудов «зеркальным почерком» и различными символами, это выглядит вполне закономерным.

Несмотря на жесткое отношение к себе, великий живописец не избежал в жизни множества ошибок и потерь. Так, из-за неправильного выбора грунтов и красок были потеряны такие уникальные работы, как «Тайная вечеря» и «Битва при Ангиари», а рассредоточение энергии и фатальная медлительность не позволили завершить работу над гигантским конным всадником в Милане. Но в то же время бесстрастные размышления и ошеломляющий глубиной синтез мироздания открыли двери в такие завораживающие каморы, куда во время Леонардо еще не ступала нога исследователя и где он оказался восторженным первооткрывателем. Да Винчи испытывал и пробовал без конца, не останавливаясь на неудачах и не оглядываясь на конкурентов: он всегда шел к искомому результату, хотя, может быть, и ценой немалых потерь. Порой он пытался наверстать недостаток формальных знаний – упущение молодости, связанное с «незаконным» рождением. Уже в возрасте около сорока лет Леонардо с упоением взялся за изучение латинского и итальянского языков, отсутствие знаний которых ограничило и без того скромные контакты мастера при дворе.

Берясь за какую-нибудь часть, нить в общей цепи вопросов на пути к сердцевине мироздания и зеркально отображая свое понимание, Леонардо настолько глубоко вникал в проблему, что внезапно открывал доселе не вскрытый пласт знаний, порой достаточно далекий от живописи или слишком прикладной, чтобы восприниматься как искусство. Так было с его открытиями в анатомии, которые оказались настолько глобальными, что даже до начала XX века еще служили врачам-практикам и анатомам. Точно так же получилось с механикой и геометрией, в дебри которых он влез настолько, что оказался у истоков создания принципиально новых машин. И с проникновением в тайны Природы, где он тоже успел сказать свое слово в виде нескольких потрясающих предположений и открытий (например о том, что Солнце не движется). Результаты бесконечного упорства, нескончаемых и непрерывных сознательных усилий разума медленно направляли мастера в неведомый обычному смертному мир незыблемого, совершенного и цельного, подчиняющийся единому Закону. На закате своего чудовищно одинокого, но титанического и праведного пути Леонардо интуитивно чувствовал свое превосходство над остальным человечеством, но это знание так и осталось приобретением лишь его одного – маэстро так никогда и не поверил в возможность разделить его с современниками…