Стратегии гениальных мужчин

Навязчивая, страстная и почти параноическая жажда покорить и подчинить силе своего интеллекта и психологического напора все свое окружение и вообще весь мир часто вынуждала Ленина делать это бесцеремонно и даже жестоко. Чрезвычайное желание власти и обладания разумом масс сочеталась в нем с необыкновенной волей к власти, чем он и покорял окружающих. Один из достаточно близко знавших Ленина людей, Потресов, очень точно отметил, что он воплощал в себе непривычную для России железную силу воли и неукротимую энергию, в которых соединились фанатическая вера в свое дело и твердая уверенность в себе. Теоретиков, на которых в начале пути он равнялся, Ленин позже обошел благодаря способности беспрерывно действовать, чего последние не могли или не успевали за своими теоретическими исследованиями. Среди революционеров были либо ограниченные и нестерпимые фанатики, готовые к действию и выжидающие своего момента (как, например, Сталин), либо исследователи, которые охотнее создавали монументальные труды, но были решительно неспособны к действию (как Плеханов). Импульсивных и экзальтированных, подобных Троцкому, Ульянов покорял своим рациональным расчетом, оперативностью в реализации решений и последовательностью действий. Он, кроме того, одновременно создавал если и несколько однобокие и поверхностные, но все же ощутимо проникновенные произведения, и при этом успешно проникал в ограниченные мозги пролетариата, а также завладевал мыслями своих сподвижников, уверенно тесня «стариков» и смело расчищая себе дорогу к власти.

Отличительная черта Ленина состоит в том, что он работал везде, где бы ни находился – в ссылке, дома, на отдыхе (если такое случалось, когда организм изнемогал от неистового перенапряжения, в основном в борьбе со своими же). Если он не мог писать, он занимался пропагандой; если не было возможности силой слова воздействовать на окружающих его людей, снова его неукротимый бунтарский мозг создавал едкие работы или четкие программы действий для окружения или всего рабоче-крестьянского пролетариата. Он от начала до конца оставался человеком действия – ничто, даже потеря сил, полное изнеможение или болезнь не могли изменить его активности. Именно эта постоянная жажда активности и определила лидирующие позиции Ленина среди своих и сделала опаснейшим врагом как для тех, так и для других. Этот человек не признавал отклонений в избранном пути, если только речь не шла о политической гибкости или просто хитрости, как, например, объединение с меньшевиками в момент, когда они могли сослужить Ленину службу в борьбе против официальной власти. Но все же именно активность и работоспособность стали первыми качествами, обеспечившими ему восхождение на революционно-политический олимп. Точно так же, как жестокость и бездушие закрепили позже его завоевания.

Объективно, Ленин не мог быть незамеченным. Длительные умственные усилия в одной области не могли не сделать из него в некотором роде провидца, а если принять во внимание силу его убеждения и активность, несвойственную аналитикам, то становится ясным, почему шаг за шагом этот цепкий и агрессивный политик, а одновременно и весьма дальновидный мыслитель, продвигался по невидимой лестнице революционной иерархии.

Правда, на самом деле Ленин не всегда был последователен в своих действиях, а иногда даже создается впечатление, что он часто не знал определенно, каким должен быть следующий шаг (например, в первые дни революционного движения 1905 года). Однако самообладание и внушение другим, что у них нет альтернативы, приводило к тому, что массы и окружение становились околдованными его харизматично-воинственными проповедями. Чрезвычайно часто Ленин был стремителен и даже молниеносен в своих действиях. Это обеспечивало ему возможность первым и в нужный момент предложить то решение, которое еще только зрело в головах его оппонентов и соратников. И главное, он, как никто другой, мог предугадать, что именно нужно предложить низшим слоям истощенного и издерганного русского народа, чтобы они поверили в него и в свои собственные силы.

Едва ступив на путь борьбы за влияние на массовое сознание и власть, Ленин все больше развивал стратегические планы победы, которые предусматривали вытравливание из души каких-либо проявлений чувств или жалости. С момента осознания своей цели и принятия решения относительно ее реализации все должно было служить этой цели, и окружающие люди и, тем более, массы в сознании Ленина стали материалом для работы, пешками и другими фигурами, крутившимися вокруг центра – его самого. Никто, даже самый непримиримый враг, не мог бы упрекнуть большевистского организатора в бездействии или слабой организованности.