Стратегии счастливых пар

Устойчивое душевное равновесие Софи Лорен явилось производной от двух, пожалуй ключевых, характеристик любой замужней женщины: самодостаточности и мудрости. Зёрна самодостаточности – родной сестры уверенности женщины в себе – появились в Софи в ту пору, когда на фоне бурного полового созревания она под воздействием матери бросилась покорять кинематографический Рим. Мелкие успехи вперемежку с разочарованиями ее мать очень ловко использовала для создания веры в себя – при любых обстоятельствах, при любом раскладе фортуны. Ромильда Виллани сама пробивала себе путь к благосостоянию и сумела вбить в голову маленькой Софи, что она тоже способна это делать. Когда же природная привлекательность девушки, помноженная на отчаянную работоспособность и растущее профессиональное мастерство, вывела ее на съемочный Олимп, ее уверенность в себе как самостоятельной и развивающейся личности резко возросла. «Я свободнаяженщина, которая живет с любимым человеком. Я могу жить очень хорошо и без него. Могу оставить его в любой момент по своему желанию,но не хочу этого. Чем дольше мы вместе, тем больше я его люблю» – подобные откровения характерны для исключительно вольных и уверенных в себе натур, и привлекательность Софи Лорен для собственного мужа после таких слов возрастала, подобно тому, как росли акции успешно функционирующей компании.

Мудрость актрисы или, лучше, ее женская интуиция проявлялась в сознательном развитии в себе духовного начала. Предпосылками этого процесса, несомненно, являлась пресловутая боязнь катастрофы личной жизни, особенно когда она видела, как вокруг рушатся браки и распадаются семьи. Но она никогда не позволяла себе быть легкомысленной и увлекающейся, как многие женщины из кинематографической среды. Софи взирала на их внезапные проблемы, как на подрывы на минах, хорошо зная причину детонации. Сама же она возвела брак в ранг святыни и главной ценности своей жизни, потому что пропустила через себя мучительное беспокойство матери, прожившей жизнь безнадежной одиночки; она хорошо усвоила, что увлечения и амурные истории ведут в преисподнюю отчужденности и пустоты. Потому поиски эмоций на стороне являлись для нее абсолютным табу. Она всегда помнила о своей несчастной матери, поплатившейся за ошибку молодости отсутствием семьи, к которой она так настойчиво стремилась. Поэтому в зрелом возрасте Софи имела все основания утверждать: «Меня вообще нелегко увлечь. Когда поклонники понимают это, они быстро оставляют меня в покое». Тем не менее эта мудрость имела и иное измерение – умение дозированно флиртовать в те моменты жизни, когда это было совершенно необходимо для сохранения брака. Так было в самом начале становления их союза, когда актриса, став любовницей продюсера, никак не могла вынудить своего избранника жениться на ней. Кажется, что она совершенно сознательно разжигала в своих поклонниках страсть, чтобы доказать Карло Понти свою популярность как женщины и свою верность как его спутницы. Поскольку, что бы там ни писала бульварная пресса, Софи Лорен старалась держать на высоте свое доброе имя – залог будущей победы над человеком, которого она видела своим идеальным мужем. Ни Гэри Грант, ни Петер Селерз, ни Марчелло Мастроянни, ни еще кто-нибудь из золотой россыпи актеров, с которыми ей пришлось встречаться на съемочной площадке, никогда не затмевал образа Карло Понти. Разумеется, он оценил это достоинство в женщине, которая, несмотря на сложные отношения с итальянским законодательством и травлю со стороны Ватикана, сумела стать женой именно того человека, на которого сделала ставку. Это была самая главная актерская роль в ее жизни.

Выходила ли она когда-нибудь на самом деле за рамки романтических увлечений мужчинами? Возможно; ведь недаром подобные сплетни сопровождали актрису и в возрасте пятидесяти лет. Многие, писавшие о Софи, полагают, что она, скорее всего, преступала черту верности. Тем не менее ее образ каким-то непостижимым образом остался незапятнанным. Может быть, в силу уникальной сдержанности Софи и порядочности ее партнеров – на фоне различных откровений в других областях жизни (среди прочего тут невозможно не отметить и сдержанности самого Карло Понти – и по отношению к самим слухам, и по отношению к их трактовке). Но еще вероятнее, перспектива семейного краха всегда оставалась самой страшной фобией в жизненном сценарии Софии Лорен, что никогда не позволяло ей расслабиться и отдаться страсти, которую она, вне сомнения, не раз испытывала к тому или иному фавориту кинематографа.