Стратегии счастливых пар

Но, естественно, игра не закончилась с замужеством: привыкший к свободе и раскованности в жизни, стареющий Понти, как утверждают слишком многие из его окружения, имел амурные грешки. Хотчнер, неординарный и талантливый автор, которого Понти избрал для написания биографии Софи Лорен (очередной коммерческий проект прозорливого дельца), недвусмысленно заявил в одном из своих интервью, что Софи Лорен была хорошо осведомленао внебрачных связях своего мужа и, тем не менее, мирилась с этим, идя на компромиссы.

«У них разные спальни, но между ними сохранилась взаимная близость. Они уважают друг друга и обо всем друг с другом разговаривают». По всей видимости, второе замечание биографа имеет более важное значение. Для Карло Понти в какой-то момент стало ясно, что его жена, из которой он последовательно и планомерно вылепил символ современного кино, на деле проявляет гораздо большую терпимость и мудрость, чем это можно было бы ожидать от незадачливой женщины, которая выросла в бедном квартале Неаполя и не могла похвастать достойным уровнем воспитания и образования. Безусловно, он ценил свою жену по той простой причине, что ее морально-нравственные постулаты, как и крайне последовательное, всегда благоговейное отношение к семье, выгодно выделяло ее среди женщин его круга. Время превратило ее в достойного и весьма проницательного соратника, близкого человека, с которым можно было делиться любыми соображениями, и разве могла какая-нибудь юная красотка затмить редкую прелесть его жены не на миг, а навсегда. Можно констатировать, что Софи Лорен не испортили ни драгоценности, ни слава. И в начале ее жизни, и на склоне лет наиболее важной ценностью для нее оставались семья, дети, их сохранение и развитие. Это, пожалуй, то, что глобально отличает Софи Лорен от многих других баловней экрана, сгубивших свою жизнь или изуродовавших свои жизненные сценарии под давлением мнимой вседозволенности и беспринципности. Душа Софи Лорен сформировалась в то тяжелое время, когда та была долговязой и полной внутренних сомнений девочкой, когда долгими вечерами слушала многочисленные истории из жизни своей матери и размышляла над тем, как стать в этой жизни кем-то. И именно она спасла от краха Карло Понти, умного и предприимчивого профессионала, мужчину, поддающегося легкомысленным порывам, выносящим, как внезапный ветер, на край смертельно опасного обрыва. Она всякий раз страховала его, жертвуя своими личными интересами ради его душевного благополучия, а еще позже, когда наконец появились дети, заботясь о них, стараясь глядеть на несколько шагов вперед.

Что с того, что Карло Понти всю жизнь оставался неисправимым ловеласом? Хорошенько взвесив все «за» и «против», Софи Лорен сочла правильным игнорировать негативные моменты, вытеснять их из семейных отношений. Хотя, не исключено, порой ей приходилось испытывать жгучую душевную боль. Она умела видеть в муже в первую очередь человека, прощая животные полигамные порывы. «Может быть, в жизни существуют вещи более важные, чем страсть, любовь и тому подобное. Со временем вы начинаете ценить все качества человека, с которым вместе живете», – заметила она однажды не без налета печали. Но ее природный оптимизм не позволял грустить долго, непрестанная борьба с тривиальной скверной на поверку оказывалась борьбой ЗА счастье, а не ПРОТИВ надвигающихся бед.

Впрочем, в завершающем акте жизни Карло Понти действительно заметно изменился, возможно под воздействием Софи Лорен. Он четче и яснее осознал, что вечные ценности сильнее преходящих, и, конечно, был благодарен своей терпеливой и мудрой спутнице за то, что она прошла с ним рука об руку по жизни. А ведь, по большому счету, в подведении итогов совместной жизни и он и она возвратили сознание к замечательной и справедливой формуле: мужчине и женщине будет хорошо вместе до тех пор, пока они смогут с искренней радостью общаться друг с другом. Это общение само по себе энергетически сильнее и больше захватывает, чем сексуальные увлечения и инфантильная привязанность к материальным ценностям – немым свидетельствам недоразвитости духовности.

Великолепно изучивший повадки этой пары, Уоррен Харрис оставил в своей книге меткое и емкое замечание: «Если даже между супругами и была какая-то дисгармония, казалось, что она под их полным контролем». Разум явно доминировал у них над сферой эмоций, и последние, если и случались, являлись скорее продуманной игрой, нежели всплеском слабости. Неистощимый оптимизм у обоих подкреплялся прагматизмом, реальная вера в Бога – устойчивым отсутствием желания делить с кем-либо эмоциональные переживания, а искусственный колпак, которым они ловко накрыли семейное пространство, играл не только защитную, но и камуфлирующую роль. Они регулировали даже свои появления в свете, и это также помогало сосредотачиваться на интересах семьи.