Стратегия

Выдвигая какую-либо частную цель, стратег должен учесть все следствия ее достижения и то связующее действие, которое она окажет на дальнейший ход событий. Фалькенгайн стремился в возможной степени ограничить объем германских действий на русском фронте, что было правильно; но весной 1915 г. он разрешил Людендорфу производство демонстрации в Курляндии: немецкие помещики не могли нелюбезно встретить германские войска; отсюда участь прибалтийских баронов оказалась очень тесно связанной с германскими армиями. Отход немецких войск явился бы погромом для всей немецкой культуры в Курляндии. Людендорф, естественно, стал связывать дальнейшие цели с захватом Риги и с развитием наступления в Россию. Положение немцев в России очень ухудшилось. Царское правительство, играя на национальных противоречиях, получило возможность формировать латышские воинские части. Фалькенгайну за первоначальные дешевые лавры в Курляндии пришлось расплатиться упорной борьбой с выросший из занятия Курляндии новым направлением стратегии, враждебной ему и возглавляемой Людендорфом. Борьба этих двух стратегических течений в течение лета 1915 года не позволила германским войскам одержать на русском фронте крупные успехи.

Жомини[165] приводит следующий поучительный пример, касающийся действий коалиции в 1799 г. Русские выдвинули три группы войск: Суворовскую армию в Италии, корпус Римского-Корсакова — в Швейцарии и совместно с англичанами предприняли Голландскую экспедицию. В Голландии имелись важные английские интересы, которые вдохновили эту экспедицию; но по соседству лежала Бельгия, принадлежавшая до революции Австрии и представлявшая для последней большой интерес. Из того, что русские войска появились в Голландии, где действовали, правда, крайне неудачно, необходимо должно было произойти подтягивание австрийской армии к границам Бельгии. Действительно, армия эрцгерцога Карла потянулась из Швейцарии к Мангейму; Римский-Корсаков, оставшийся в одиночестве, был наголову разбит под Цюрихом, а Суворов, вместо побед в Италии, должен был засвидетельствовать в Швейцарии, что нет отчаянных положении, из которых нельзя было бы выбиться с честью. Из диверсии в Голландию должна была вытечь, конечно, изоляции Римского-Корсакова и Суворова.

Последовательность операций

 Германия в течение первого года мировой войны произвела на русском фронте не менее 9 оперативных развертываний: 1) против Ренненкампфа и Самсонова в Восточной Пруссии; 2) в Силезии — для Ивангород-Варшавской операции; 3) между Калишем и Торном — для Лодзинской операции; 4) новое развертывание после Лодзи, в связи с крупными перебросками войск из Франции в Польшу и с непосредственной поддержкой австро-венгерцев; 5) для Августовского удара на 10-ю русскую армию — в связи с изготовлением третьего эшелона германской мобилизации; 6) для наступления в Курляндию; 7) для прорыва Макензена; 8) новое изменение развертывания после взятия немцами Львова; Макензен меняет направление удара на север, Гальвиц рвет линию Нарева; 9) развертывание для удара Ковно—Свенцяны—Минск. В сентябре 1915 г., занимая позиционный фронт, германцы производили, по меньшей мере, десятое развертывание. В этот подсчет не вошли перегруппировки, хотя и сопровождавшиеся крупными железнодорожными маневрами, но имевшие характер действий по внутренним линиям в одном и том же районе; так, первое развертывание в Восточной Пруссии насчитывает три группировки: 1) против Ренненкампфа (Гумбинен); 2) против Самсонова — Танненберг; были перевезены по железным дорогам I прусский корпус, 3-я резервная дивизия, резервы крепостей, ландверные бригады; 3) против Ренненкампфа — сражение в Мазурских озерах; из Франции было переброшено 2 корпуса, 1 кав. дивизия.

Девять раз в течение одного года германцы переносили центр тяжести своего оперативного развертывания на различные участки обширной дуги Мемель—Калиш—Ченстохов—Карпатский хребет. Очевидно, ни одно из этих развертываний не являлось достаточным для достижения конечной цели германских вооруженных сил на русском фронте. Отдельных частных целей, лежавших на пути к конечной, приходилось достигать последовательно, путем отдельных операций, требовавших каждая самостоятельного развертывания и не являвшихся поэтому непосредственным, геометрическим продолжением в пространстве одна другой.

Сокрушение характеризуется признанием достаточности одного оперативного исходного положения для достижения конечной цели. Операции сокрушения, являясь непрерывными в пространстве, почти сливаются в своем стремлении к конечной цели. Сообщения защищаются совершенно реальной угрозой уничтожения каждого неприятельского отряда, который оказался бы позади наших флангов. Цели, преследуемые неприятелем, подчиняются целям стороны, наносящей сокрушительный удар. Логика и последовательность совершенно ясны.