Стратегия. Логика войны и мира

В итоге добавилась новая категория возможных войн, которые можно было вести обычными вооружениями, еще больше снижая стратегическую самостоятельность, когда-то приписывавшуюся ядерному оружию. Конечно, вероятность того, что проигравшая сторона прибегнет к ядерному оружию, исключала прямое военное столкновение между американскими и советскими вооруженными силами — даже самое незначительное, для удовлетворения какого бы то ни было второстепенного интереса. Таким образом, экспедиционные вылазки, рейды и контр-рейды советских и американских войск друг против друга не играли в «холодной войне» никакой роли. Право прежнего владения, подтверждаемое физическим военным присутствием, стало важнее, чем когда-либо, потому что туда, где находился один, другой зайти не мог.

Но то, что срабатывало в случае защиты вторичных интересов, нельзя было применить в тех случаях, когда затрагивались действительно важные интересы обеих сторон, за которые могла бы вспыхнуть война, даже несмотря на риск применения атомных бомб проигравшей стороной. Эти интересы следовало защищать обычными вооруженными силами, непосредственно на местах. Размещение американских войск и ВВС после 1949 года в Европе[133] и ведение войны в Корее после 25 июня 1950 года знаменовали собой отказ от принуждения только с опорой на ядерное оружие.

Избыточное оружие

В начале 1950-х годов возможности ядерного оружия изменились в двух направлениях. Наряду с разработкой ядерных зарядов, которые высвобождали в 50 или даже в 500 раз больше энергии, чем первые атомные бомбы, появилось много малых тактических зарядов — авиабомб, атомных артиллерийских снарядов, глубинных бомб, морских и наземных ядерных мин, а также ракет и ракетных боеголовок. Воздействие на стратегическую самостоятельность ядерного оружия было противоречивым. С одной стороны, разрушительный потенциал больших атомных бомб с учетом неминуемого аналогичного ответного удара слишком сильно превышал любой кульминационный пункт полезности в целях сдерживания. И в самом деле, кривая полезности настолько резко пошла вниз, что от таких бомб можно было ожидать меньшего, чем от первых атомных бомб с их сравнительно мизерной разрушительной энергией. Естественно, найти причины, способные оправдать начало войны, которая могла бы уничтожить всю земную цивилизацию, намного труднее, чем указать интересы, которыми ранее оправдывали риск войны с применением ядерного оружия. Но, с другой стороны, включение ядерного оружия в каждый вид вооруженных сил значительно снизило важность дисбаланса в обычных силах и вооружениях. При наличии ядерного оружия в авиаэскадрильях и армейских корпусах, на военных кораблях и подводных лодках появился прямой механизм превращения потенциального поражения в неядерной войне в боевые действия с применением ядерного оружия, что могло бы свести на нет все предыдущие успехи победителя.

Оба этих эффекта проявились в практической политике ядерных держав с самого начала появления развернутых ядерных арсеналов в середине 50-х годов, и вплоть до конца «холодной войны» Советскому Союзу не удавалось исключить ядерное оружие из баланса обычных сил и вооружений на суше, где его численное превосходство так и не дало желаемого результата. С другой стороны, американская стратегия «массированного возмездия» (1954–1961 годы), которая должна была вообще упразднить баланс в сфере обычных вооружений, уповая «прежде всего на способность к немедленному возмездию в тех местах и теми средствами, какие продиктует наш собственный выбор»[134], также провалилась.

Массированное возмездие, конечно, подтвердило бы стратегическую самостоятельность ядерного оружия, будь оно успешным. Но теперь уже никогда не узнать, удержали бы советских лидеров одни только ядерные угрозы, поскольку эта политика была лишь продекларирована, но никогда не применялась: Соединенные Штаты не сократили свои неядерные силы до очень низкого уровня, необходимого в качестве «минных растяжек» на мировой периферии, и не сосредоточили все свои усилия на создании «большого арсенала возмездия». Вместо этого на протяжении десятилетий, проходя циклы вооружения, войны, разоружения, инфляции и повторного вооружения, американская деятельность по созданию и поддержанию неядерных сил сама по себе стала лучшим доказательством эрозии ядерного сдерживания.