Стратегия. Логика войны и мира

UNWRA — не единственный пример. У него были аналоги в других местах: например, камбоджийские лагеря для беженцев вдоль границы с Таиландом, которые превратились в надежные базы для красных кхмеров, осуществлявших массовые убийства. Но, поскольку деятельность ООН милосердно умеряется не слишком щедрыми пожертвованиями государств в ее казну, проводимый ею саботаж мира, по крайней мере, локализуется. Однако это не относится к расширению деятельности неправительственных организаций (НПО, NGO), которые в наши дни лихорадочно состязаются друг с другом в поисках беженцев, чтобы оказать им помощь. Абсолютный, экзистенциальный приоритет НПО заключается в том, чтобы привлекать к себе добровольные пожертвования. Главный способ, которым они этого добиваются, — публичные выступления, как можно более активные и на как можно большую аудиторию. Но только самые масштабные природные катастрофы привлекают сколько-нибудь значительное влияние СМИ, да и то ненадолго. По окончании землетрясения или наводнения телекамеры вскоре отбывают, чтобы снять следующую катастрофу. Напротив, беженцы могут привлечь к себе стойкое внимание СМИ, если их содержать в удобном сосредоточении в лагерях, до которых не так сложно добраться. Поскольку регулярные формы военных действий между хорошо организованными сторонами предоставляют НПО мало возможностей, они, конечно, прилагают усилия в других местах, помогая беженцам в беднейших странах мира, особенно в Африке. Благодаря этому кое-как обеспечиваются питание, кров и здравоохранение. Уровень всего этого не выдерживает никакой критики по мировым меркам, но более-менее пригоден для того, чтобы постоянно содержать беженцев в одном месте. Последствия тут полностью предсказуемы. Но на фоне не столь значимых примеров обширные лагеря беженцев, основанные вдоль границы Конго (Заира) с Руандой в начале геноцида народа тутси народом хуту в 1994 году, за которым последовало завоевание самой Руанды силами тутси, выделяются как особо знаменательный случай. НПО, не подотчетные никакой власти, до сих пор поддерживают народ хуту в изгнании: в противном случае он рассеялся бы, и его представителей ожидали бы тысячи разнообразных путей на просторах Заира. Присутствие примерно миллиона хуту, которыми все еще руководят их лидеры, ответственные за геноцид, устраняет возможность консолидации Руанды. Вооруженные активисты хуту, которых наряду с другими кормят НПО, держат остальных беженцев под гнетущим контролем, вербуя, обучай и вооружая их молодежь для постоянных набегов на Руанду, чтобы убить еще больше тутси.

Вечно поддерживать нации беженцев в одном и том же состоянии, раздувать бесконечный конфликт искусственно сохраняемыми взаимными обидами — это, конечно, весьма дурно. Но еще хуже — оказывать материальную помощь в военных ситуациях. Многие НПО, окруженные ореолом святости, привычным образом поддерживают логистику войны. Будучи сами беззащитны, они не могут отлучить активных бойцов от столовых, клиник и крова, которые они предоставляют. Беженцы предположительно принадлежат проигрывающей стороне, бойцы из их числа находятся в убежище. Вмешиваясь с целью оказать им помощь, НПО систематически препятствуют их врагам продвинуться к решающей победе, способной положить конец войне. Будучи беспристрастны, НПО иногда помогают обеим сторонам, тем самым также саботируя превращение войны в мир посредством взаимного истощения.

Кроме того, если НПО угрожает особая опасность, как в Сомали в 1990-х годах (а не столь явно — и в других местах), они выкупают себе безопасность у местных бандитских формирований — часто у тех же самых банд, которые им угрожают. Не требуется никаких изощренных стратегических расчетов, чтобы понять, каков итог этого: если только общая сумма выплат НПО не является незначительной (в Сомали дело определенно обстояло не так), они сами затягивают те самые военные действия, последствия которых стремятся смягчить.