Стратегия. Логика войны и мира

Те конкретные войска, которые мы рассматривали, не являются, однако же, независимыми агентами, преследующими собственные цели. То, что для них является боем в его целости, то, что в действительности составляет все их существование в это время, — лишь фрагмент целого сражения для высших уровней командования и для национальных властей с обеих сторон. Они разработали планы и приняли решения, приведшие к этому бою. Когда бой начинается, они стараются удерживать контроль над ходом битвы, реагируя на возникающие результаты. Они могут укрепить артиллерию или обеспечить поддержку с воздуха подразделениям, уже участвующим в бою. Иногда эти подразделения приносят в жертву, оставляя сражаться без помощи: либо для того, чтобы использовать остающуюся у них сдерживающую мощь в обороне, либо для того, чтобы сохранить вектор атаки в наступлении — между тем как их силы тают, и они превращаются в простую видимость. Когда войска, уже находящиеся на поле боя, полностью вовлечены в битву и, возможно, поглощены борьбой за собственное выживание, высшие уровни способны уверенно контролировать лишь те новые силы, которые они высылают в бой: свободно направлять их на новые оборонительные позиции или, если речь идет о наступлении, на новые векторы атаки. Даже при наличии широко разветвленных средств связи невозможен мгновенный контроль над подразделениями, уже вовлеченными в битву с врагом, ибо в таком случае то, что можно сделать, а чего нельзя, должно зависеть от того, что может сделать враг, а чего не может.

Тогда взаимосвязь между действием и противодействием уже не сводится к тактическому уровню. Нам нужна совсем иная, гораздо более широкая перспектива, чтобы продолжать исследование. В этой перспективе нюансы, связанные с местными условиями, теряют свое значение, когда все множество вражеских войск рассматривается в гораздо более широком масштабе. Для этого нужно подняться на следующий уровень стратегии, предварительно отметив, что, хотя мы рассмотрели эпизод наземной войны, в любом другом виде военных действий, включая те, которые неточно называют «стратегическими»[64] — и в прошлом, и в будущем, и на море, и в воздухе, и даже в космосе, — должен быть свой тактический уровень.

Глава 7 Оперативный уровень

Одна из особенностей англоязычной военной терминологии состоит в том, что в ней в течение долгого времени не было слова для того, чтобы обозначить средний уровень мысли и действия между тактическим и стратегическим: тот уровень, который охватывает битвы в их динамической тотальности, на котором разрабатываются, обсуждаются и применяются общие методы войны. Как мы увидим, этому была одна вполне уважительная причина. Но она уже не столь актуальна после того, как я ввел понятие «оперативного уровня» (operational level), сегодня повсеместно распространенное-как в американских, так и в британских полевых руководствах и привычно применяемое в сочинениях по военному делу[65]. Конечно, это вовсе не было моим изобретением. В традиции континентальной военной мысли немецкий и русский эквиваленты этого понятия прошли долгую историю и занимали в ней центральное место[66]. Обе они подчеркивают важность именно «оперативного искусства войны» как высшей комбинации, превосходящей простую сумму ее тактических частей.

Сами по себе виды оружия взаимодействуют друг с другом на техническом уровне стратегии; войска, прямо противостоящие друг другу, сражаются на тактическом уровне; но на оперативном уровне мы впервые встречаемся с борьбой руководящих умов с обеих сторон. Это уровень, на котором применяются общие принципы войны, как в глубоко проникающем наступлении бронетехники или при глубокой обороне; стратегическая бомбардировка ключевых узлов в противоположность ударам по противнику на линии фронта; многослойная противовоздушная оборона кораблей ВМФ — и другое, подобное этому. Именно на оперативном уровне должно осуществляться текущее командование всеми вовлеченными в бой войсками, и, прежде всего, это уровень битвы в целом, со всеми его приключениями и злоключениями.

Границу между тем, что является оперативным, и тем, что является тактическим в методах ведения войны, в текущем руководстве боем и в самих боевых действиях, очень трудно определить абстрактно и очень легко — на практике. Там, где отдельные рода войск и их особая тактика — как, например, подводные лодки и особая тактика подводных лодок или же артиллерия и артиллерийская тактика — сами по себе уже не определяют результаты битвы, потому что в ней заняты также другие рода войск и другие тактики, — там мы выходим на оперативный уровень. Опять же, там нет необходимости в произвольных определениях. Рассматривая каждый эпизод боя, мы можем различить в нем естественную стратификацию между оперативным слоем и тем, что лежит ниже или выше его. И, конечно, разделительная линия между тактическим, оперативным и стратегическим также ассоциируется с возрастающими масштабами действия и с большим разнообразием средств.