Стратегия. Логика войны и мира

Напротив, при подходе, ориентированном на реляционный маневр, цель исследований и разработок заключается в обретении специфических возможностей, чтобы использовать столь же специфические уязвимые места врага. К тому же новшества должны подходить для тактических и оперативных методов, выработанных с той же целью. Это оборудование, чтобы быть полученным своевременно, пока предполагаемые слабые места противника все еще существуют, должно быть не полностью новым, а развиваться посредством обновления, модификации или пере комбинирования уже существующих подсистем, компонентов и частей. Само собой, это предполагает ограничения в конструкции, не позволяющие в полную силу эксплуатировать все возможности, которые теоретически предоставляет нынешнее состояние научно-технического прогресса. Это не может быть совершенно новым оборудованием, «последним словом техники» (state of the art), как говорят технологи. Кроме того, поскольку обновленные/усовершенствованные устройства вводятся в действие в относительно короткие сроки, совместимость общего обслуживания и обучения с прежним оборудованием является ключевым фактором, позволяющим избежать убийственных затрат на интеграцию — а это накладывает дополнительные ограничения на разработку конструкции. Иными словами, действительно важные технические достижения («прорывы») в данном случае куда менее вероятны. Но потери на техническом уровне могут оказаться гораздо меньше выигрыша на тактическом и оперативном уровнях. Так, например, совершенно новый танк М-1, разрабатывавшийся армией США с 1970-х годов (поначалу для войны на центральном фронте НАТО), был впервые применен в бою в 1991 году, причем не на гладких лугах Германии, а в Аравийской пустыне, и не в обороне от лавины советских танков, а в нападении на иракские войска, отступающие из Кувейта. Поскольку иракцы были сильно потрепаны обстрелами и деморализованы неделями бомбардировок, любые танки оказались бы столь же эффективны против них (французский Иностранный легион, например, успешно наступал на легких бронированных машинах). Таким образом, недостатки танка М-1 — высокий уровень потребления топлива газотурбинным двигателем и уязвимость отсека для боеприпасов, расположенного высоко в башне, — не имели ровно никакого значения, впрочем, как и его достоинства. Напротив, израильтяне в течение многих лет производили все новые и новые варианты своего танка «Меркава», каждый раз заменяя двигатель, чтобы повысить подвижность танка, и оставляя пушку и броню без изменений. Затем они заменили первоначальную пушку калибром 105 мм на более мощную, калибром 120 мм, оставив без изменений двигатель и броню; далее установили устройство телевизионного слежения при низком уровне освещенности против вертолетов (low-light TV tracking device), потом добавили броню для защиты от противотанковых ракет — и так далее. Всякий раз эти перемены, осложнялись необходимостью соответствия предшествующей конструкции. Но имелась и возможность давать быстрый ответ на новые угрозы, использовать новые удобные обстоятельства, усваивая уроки не только полевых учений и технических испытаний, но и реального боевого опыта.

То, что верно в отношении исследований и развития оружия, приложимо и к другим аспектам военной политики. Истощение предполагает независимое стремление к лучшему в самом общем смысле, будь то обучение вооруженных сил, строительство военных баз и их оснащение или же разработка оборудования. Напротив, при реляционном маневре «лучшие» решения приносятся в жертву, чтобы на первый план вышли возможности, использующие уязвимые места и ограниченность конкретных противников. Ни истощение, ни реляционный маневр никогда не выступают в чистом виде, но их соотношение обычно отражает взгляд нации на саму себя, а также общий подход к ведению войны.

Первый взгляд на стратегию как целое