Стратегия непрямых действий

Даже в 1943 г. были достаточные основания рассчитывать на благоприятные результаты при переходе к подвижной форме обороны. Опыт показал, что в обороне немцы могли бы нанести наступающим русским войскам значительно большие потери, чем понесли бы они сами. Хотя русские командиры приобрели опыт в проведении маневров, причем обширные пространства создавали им для этого благоприятные возможности, ряд других обстоятельств заставлял их иногда предпринимать поспешные действия. Это объяснялось инстинктивным стремлением русских изгнать оккупантов из своей страны и естественным желанием русских командиров проявить свою решительность перед Сталиным. Поэтому для немцев не представляло особых затруднений заставить русских нанести повторные лобовые удары. Большинство немецких стратегов сходилось на том, что, применив хорошо разработанный план подвижной обороны, они могли бы истощить силы России и сломить ее волю продолжать войну. Можно было даже создать благоприятные условия для нанесения контрудара, который коренным образом изменил бы обстановку.

Но Гитлер был настроен слишком агрессивно, чтобы обратить должное внимание на эти советы. Он горячо верил, что наступление является лучшим средством обороны и что жесткая оборона менее эффективна. Под влиянием этой навязчивой идеи он даже отверг предложение об увеличении производства истребительной авиации для обороны Германии в условиях возросших по масштабу воздушных бомбардировок промышленных объектов союзниками и не изменил этого решения до июня 1944 г. Точно так же, когда советники Гитлера указывали на ограниченность немецких резервов и вытекавшую отсюда опасность нахождения немецких войск на невыгодных рубежах, на которых немцы закончили свою зимнюю кампанию 1942/43 г к России, Гитлер отверг их предложения об отходе на рубеж р. Днепр, доказывая, что обстановка изменится к лучшему при наступлении летом 1943 г. Эго был последний наступательный порыв Гитлера перед его разгромом.

Интересно отметить, что в марте 1943 г., когда Манштейн своим внезапным контрударом в направлении Харькова сорвал русское контрнаступление, продолжавшееся безостановочно после разгрома немцев под Сталинградом, он предложил Гитлеру повторить такой же контрудар на другом направлении, предварительно заманив русских в ловушку. Участок фронта вдоль р. Миус, между р. Северский Донец и Азовским морем (см. рис. 10) сильно выдавался вперед (в восточном направлении) из линии обороны немцев. Поэтому было весьма вероятно, что русское весеннее наступление будет нацелено именно на этот выступ. Учитывая это, Маиштейн предложил, чтобы оборонявшиеся здесь немецкие войска были сведены до минимума и отошли под давлением русских назад, подставляя их под контрудар, который следовало нанести всеми возможными силами из района Киева в северный фланг русских с задачей смять фронт русских на юге и окружить их

Но для Гитлера этот план был слишком смелым, хотя он и не хотел потерять Донецкий бассейн с его развитой промышленностью и минеральными ресурсами. Поэтому был принят другой план. Этим планом преследовалась цель попытаться разбить русских до того, как они начнут ожидавшееся немцами весеннее наступление. Удар намечалось нанести под основание обширного выступа в районе Курска, вдававшегося в немецкий фронт между Белгородом и Орлом; 4-я танковая армия группы армий Манштейна "Юг" (бывшая "Дон") должна была составить правую обходящую группу, а 9-я армия группы армий Клюге "Центр" - левую. В случае одобрения плана Манштейн настаивал, чтобы наступление было начато в первых числах мая, сразу же, как только просохнет весенняя грязь, и до того, как русские перегруппируют свои силы Однако командующий 9-й армией Модель доказывал, что наступление следует отложить до прибытия крупных танковых подкреплений. Гитлер согласился с доводами Моделя, отложив наступление сначала до июня, а затем до 5 июля. Эта операция явилась замечательным примером того, как фактор времени может всгупить в противоречие с фактором силы. Исход операции явился поучительным в том отношении, что сосредоточение крупных сил, произведенное с запозданием, может оказать на результаты операции меньшее влияние, чем своевременно начатое наступление, при котором обеспечен элемент внезапности.

Время шло, и Гитлер стал сомневаться в успехе операции, но не мог заставить себя примириться с необходимостью начать стратегическое отступление и поэтому нерешительно уступил доводам Цейтлера, преемника Галъдера, ратовавшего за наступление и считавшего, что немцы должны проявить инициативу и начать наступление первыми, чтобы упредить русских.