Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   На этом время свидания вышло, и Сарваш направился к выходу. Когда охрана уводила Синдону, тот на прощание кинул:

   - Подожди, мальчик, может скоро я сам явлюсь к тебе с того света.

   Только выйдя из здания тюрьмы на улицу, Сарваш осознал, что сказано это было в отчаянии и от безысходности. Конечно, Синдона понимал, что вряд ли выйдет на свободу через двадцать пять лет, он уже не в том возрасте, и рассчитывать на долголетие было бы верхом оптимизма. Но то, что они никогда больше не увидятся, Сарваш прекрасно понимал. Больше в тюрьму к бывшему работодателю приходить он не собирался.

   Почему-то именно сейчас, находясь на севере Италии, Сарвашу срочно захотелось поговорить с отцом Матео, узнать, не собирается ли архиепископ Марцинкус возвращаться в Иллинойс или переезжать в римскую тюрьму. То, что следствие давно собирается предъявить архиепископу обвинение в злостном банкротстве Банка Амвросия, Сарваш слышал. Интересно было узнать, что сделает Ватикан, когда это случится. Но слова дона Микеле о том, что Марцинкусу выгодно, чтобы он не заговорил на суде, разжигали ещё большее любопытство. В конце концов, их общий знакомый и партнер Роберто Кальви очень вовремя умер, не продав акции ИРД посторонним людям. И больше об этих акциях Сарваш ничего не слышал.

   Дозвониться до отца Матео не получилось, и Сарваш решил явиться в Рим лично, благо по номеру телефона ему не оставило особого труда найти квартиру, куда телефонная линия с соответствующим номером была подведена. Самое удивительное ждало Сарваша, когда дверь открыла не квартирная хозяйка, не сам отец Матео, а Манола, его точная копия в женском варианте. Насколько отец Матео был с виду неприветлив и суров, настолько же внешне сестра Мануэла оказалась мила и добра, чем удивительно дополняла своего брата.

   Сарваш занервничал, ибо знал, что отчего-то Манола никогда не была расположена к его персоне, хотя, вроде бы ничего плохого он ей не делал. Но на сей раз низенькая черноглазая брюнетка посмотрела на Сарваша с какой-то непередаваемой тоской, что он тут же спросил:

   - Что случилось, сестра Мануэла? Что-то с отцом Матео?

   Немного поколебавшись, монахиня впустила его в дом, но не сказала ни слова. Молча сев за стол, она подперла подбородок ладонью и с тоской посмотрела в окно. Сев напротив, Сарваш принялся допытываться, что же всё-таки произошло:

   - Вашего брата арестовали? Это из-за суда по делу о покушении на папу? Антонова оправдали, и Агджа вспомнил о вашем брате?

   - Нет, - наконец произнесла женщина, - всех отпустили. Кроме Агджи.

   - Тогда что, - недоумевал Сарваш, - архиепископ Марцинкус всё-таки сыграл с отцом Матео злую шутку? Я как раз хотел поговорить с вашим братом о нём, может быть предупредить об опасности... Хотя, отцу Матео лучше меня известно, что собой представляет архиепископ.

   - Тео уже всё равно... - вздохнула она.

   - В каком смысле? - насторожился Сарваш. - Что с ним случилось? Сестра Мануэла, мы ведь почти восемнадцать лет общались с ним о банковских делах в ИРД, и я не из праздного любопытства спрашиваю. Скажите, если что-то случилось, может я смогу помочь.

   Манола посмотрела на него с каким-то странным выражением лица, но вовсе не злым. Если верить знакомым в среде альваров, Манола вообще не умеет злиться. Но и добрым это выражение назвать не получалось:

   - Вы точно не поможете, - отрезала она, - и никто не сможет. Церковь погибла. Исполнилось третье пророчество Фатимы. Кардинал восстал на кардинала, епископ на епископа, дьявол овладел и клиром и мирянами, потому и попираются алтари и отвергается истинная вера.

   Как ни пытался Сарваш расшифровать смысл сего изречения, у него ничего не вышло.

   - Я, конечно, не особо интересуюсь новостями в духовной жизни, но что случилось? Отец Матео из-за этого пропал? Кстати, куда?

   - Он ушел в монастырь, - наконец, к облегчению Сарваша сказала Манола. - Он сказал, что за восемнадцать лет работы в Ватикане увидел и услышал многое, но больше изменять нашей вере не смог.

   - Что, Ватикан снова разрешил католикам вступать в масонские ложи? Кажется, три года назад это постановление поспешили отменить.

   Манола резко подняла глаза и посмотрела на Сарваша. Чем-то это напоминало фирменный взгляд её брата - пристальный и прожигающий, но в более смягченном варианте.

   - Папа посетил римскую синагогу, - с надрывом произнесла монахиня.

   Сарваш задумался.

   - Да? - только и смог ответить он, больше для приличия и поддержания разговора, ибо не очень понимал, что собеседница вкладывает в эту фразу.

   - Да! - резко выпалила она.

   Сарваш даже смутился:

   - Послушайте, сестра Мануэла, вы так смотрите, как будто не папа посетил синагогу, а я вломился в собор Святого Петра. Простите мне моё невежество, всё-таки уже лет триста я живу вне религиозной общины, а в синагоге в последний раз был лет пятьдесят пять назад, и то, когда меня пригласили на свадьбу, поэтому не очень понимаю, в чём тут трагедия. Разве апостол Павел не проповедовал в синагоге?

   Взгляд Манолы немного смягчился: