Стратегия оборотня

Конечно, я хотела закричать, высказать им все, что думаю. Но в этом не было никакого смысла. Потому я прикусила язык и промолчала. И даже ответила на прощальные кивки, когда они уходили. И лишь когда дверь закрылась за последним, выдавила:

— Почему ты захотел, чтобы я это услышала, Тай?

— Потому что так все и будет. Я не хочу тебе врать. Но и для принятия подобного нужно время. Я бы хотел, чтобы ты хотя бы когда-то все это приняла. Как ты себя чувствуешь?

Я отвела взгляд от красивого и почти родного лица.

— Еще полчаса назад чувствовала себя прекрасно. И ведь бестолку говорить тебе о том, что где-то там, на Земле Первой, живет моя мать. Я знаю, что бестолку, но почему-то говорю.

Он не приближался. Все сидел там же, на полу, и даже не смотрел на меня.

— Это война, и все кого-то потеряют, Дая. Говорить, действительно, бестолку. Как и бестолку рассказывать тебе, как умерли мои родители, братья и сестры. Я выжил только потому, что за неделю до атаки Кири меня перевезли на другую базу для начала обучения. Последняя война нужна для того, чтобы больше не было войн.

В последней фразе вообще не было смысла. Я встала и, хоть ноги сильно дрожали, направилась к двери. Тай окликнул:

— Зачем ты приходила?

Я не обернулась.

— Хотела сказать, что ты по-прежнему мне нравишься. И что я любила бы тебя безгранично, если бы ты не был тобой.

— Понятно.

В его ответе я не расслышала ни грамма эмоций, но в данной ситуации они и не были уместны.

Теперь я не рыдала и не мучилась терзаниями, просто ждала любых новостей. Ходила в общую столовую, внимательно слушала все разговоры. Даже с Таем старалась говорить приветливо — не как влюбленная девушка, а как бывшая его женщина, которая не отказывается ни от одного своего решения, но теперь готова принимать новые. Я ждала Риссу, которая прилетит вместе с генералом Таххисом. Мне жизненно требовалась капля ее наивного идеализма. Или хотя бы объятия человека, который будет вместе со мной смотреть, как истребляют нашу расу.

Глава 15

Вид Риссы не обнадеживал. Я даже издали рассмотрела ее опухшие глаза. С ней говорили уважительно, она со своей утопичной идеей и выбором жить среди сару доказала, что не является врагом, да к ней и сразу относились как гостье. Однако ее красные глаза, следствие бессонных ночей в слезах, говорили о том, что теперь и она не может определиться со своей ролью. Сама Рисса тем не менее стояла с прямой спиной, гордо задрав подбородок вверх. Маленькая даже для человека, среди громадин она выглядела ребенком. Возможно, именно так ее и воспринимали — как ребенка, рассказывающего нелепые сказки.

И лишь когда я сумела утащить ее в свой отсек, Рисса позволила спине ссутулиться и осела на пол.

— Ничего не получается, Дая. Никто не хочет слушать. Они и не прогоняют, и в заложницы не берут: это ниже их чести — причинять вред тому, кто пришел с миром. Я пришла к ним, чтобы принести мир, Дая! Но мир никому не нужен…

Я тоже села на пол. А ведь именно так часто поступали сару, особенно когда обсуждали что-то важное — сидящий на полу с остальными не может быть выше или ниже по статусу: чтобы каждый мог высказаться, чтобы была возможность любому посмотреть в глаза, для того сару и садятся на пол, уравнивающий инниката и мелкого рабочего. Вот и мы с Риссой, сами не заметив, последовали этой старинной традиции сару. Я коснулась ее плеча в качестве поддержки и не ждала других слов. Один человек не может совершить чудо.

Рисса продолжала лепетать быстро, как будто оправдывалась:

— Мао-инникат — самый старый и осторожный среди глав. Я думала, что можно докричаться до него. Но он только слушал и повторял: «Нет, невозможно». А потом и слушать перестал. Он даже не думает о перемирии, не верит в него.

Генерал действительно был стар. Очень низок ростом, не внушительный по сравнению с другими сару. Я попыталась утешить, хотя мне самой требовалось утешение:

— Рисса, не вини себя. Ты ничего не могла изменить. Никто не мог.

Она прошептала очень тихо, не поднимая лица:

— Ты знаешь, что если быстрый захват не получится, то они разнесут Землю Первую ядерными импульсами?

— Догадывалась.

— Никто из них не родился там. Для них это колыбель человечества — самое ненавистное место. Они не хотят терять планету, но если честно, то каждый из сару только и ждет подобного. Всего несколько дней до начала наступления.

— Не плачь, Рисса. Посмотри на меня — даже я не плачу. Это мой дом, но слезы не помогают.

Она вдруг вскинула голову и заявила твердо, хотя глаза ее были на мокром месте:

— Я и не собиралась! Но если ты скажешь, что можно делать взамен, то я даже переспрашивать не буду!

И я улыбнулась. Не потому что на душе было легко, но отчего-то стало легче. А ведь точно, мне нужна была именно капля ее идеализма. Человек, который думает точно о том же, что и я. Или это я начала думать о том же, что и она?

— Рисса, у тебя есть связь с отцом? Ты упоминала об этом.

Она поникла.