Стратегия одиночки. Книга пятая

Предложил ему посмотреть на имеющееся у него в наличии дерево вместе, на что старик ответил согласием, и мы пошли в сарай, стоящий пристройкой к дому. Как у любого уважающего себя плотника, у него был приличный запас различного рода досок и брёвен. Один толстый брус из тёмной груши мне приглянулся, как показалось, его цвет отлично подойдёт к матовой стали Безмерной Гордыни. Сперва старик отказал, сказав, что этот брус слишком велик, и будет много отходов, но, увидев серебро в моих руках и готовность оплатить весь брус без остатка, согласился. Даже предложил украсить будущий футляр фигурной резьбой, запросив за эту услугу сущие гроши по меркам Пятиградья. Уточнив у старика, что с изготовлением футляра и резьбой он справится до рассвета, я с лёгкой душой согласился и внёс задаток. После чего оставил ему нитки с размерами и вернулся в гостиницу, где меня уже ждал горячий ужин.

Пока неспешно ел, ко мне за столик подсела Валена с доской и мелом, и мы с ней обсудили детали рисунка на будущей котте, такие как размах крыла ворона, выражение его глаз и даже изгиб когтей. Когда я уже закончил с основным блюдом и пил ягодный морс, любительница вышивать, держа на коленях отрез ткани, поинтересовалась:

— Господин Рэйвен, вы же копейщик, я не ошиблась?

— Всё верно, — согласился я.

— Знаю, что многие копейщики изучают Молнию…

— Да, это моя основная Стихия, — не стал юлить и ответил, как есть.

— В таком случае… — Она развернула ткань и положила её на уже убранный служкой от посуды стол. — Тёмный цвет ткани неоднороден, идёт словно размытыми пятнами и очень напоминает штормовое небо.

— Мне также показалось, — соглашаюсь с ней.

— А ворон, которого вы хотите, занимает не так много места, не более трети котты. Я бы предложила вышить молнии, которые бушуют словно в отдалении. — Сказав это, хозяйка постоялого двора продемонстрировала серебряную нить, — получится очень символично, — и она на доске мелом изобразила, что имеет ввиду.

— Ворон летящий в шторме… — Я даже цокнул языком, насколько мне понравилась её идея. — Мне нравится!

— Вышивка же будет одинакова и на груди, и со спины? — Уточнила ещё одну деталь Валена.

— Да, за исключением надписи, она будет только с передней стороны, — поправил я.

Мы ещё более получаса уточняли самые мелкие нюансы и управились с этим как раз к тому времени, как была готова бочка для мытья. Ещё час я нежился в горячей воде, отмокая. И долго не хотел вылезать, пока меня почти не сморило прямо в бочке. Глаза буквально слипались, и, обернувшись предоставленным Валеной полотенцем, я поднялся в свою комнату, упал на чистые, пахнущие ромашкой простыни и почти сразу провалился в приятный, мягкий, словно перина, сон.

Глава 10

Моя помощь, пусть во многом и глупая, привела к тому, что, несмотря на ранения пятерых крестьян, все люди в караване выжили. И сейчас множество глаз не отрываясь смотрели на меня. Только бард не сводил взгляда со свёртка в моих руках, что мне не очень понравилось. Положив Безмерную Гордыню на землю, я выпрямился и посмотрел на сгрудившихся у неповреждённой телеги людей. Пробежал взглядом по каждому, кто стоял на ногах, после чего развёл руками и зло сказал:

— Что стоим? Кого ждем? — Мои вопросы явно никто не понял, так что пришлось пояснить. — Раненым кто помогать будет? Божественное провидение что ли?

Договорив, я сам подал остальным пример, подойдя к последней телеге, под которой лежал первый из пострадавших, приподнял повозку и за ноги, рывком, вытащил его на тропу. Резкость моих движений была обусловлена тем, что я заметил, что ранение у этого крестьянина не опасно для жизни. Склонившись над раненым, который тихонечко подвывал с закрытыми глазами и держался за живот, я требовательно рыкнул на него:

— Руки убрал! — Но тот, не открывая глаз, только отрицательно замотал головой и завыл ещё громче.

Довольно молодой мужик, лет двадцати, видимо, не совладал с паникой и даже боялся открыть глаза и посмотреть на свою рану. Но через его пальцы я видел, что повреждение довольно поверхностно. Скорее всего, в него попал кислотный плевок дейкана, сделав химический ожог. Откинув ладони парня с живота, я коленом придавил его руки и осмотрел ранение. Да, оно было обширное, его кожа на животе до мяса сожжена ядовитым соком дейкана, но ничего больше. Да, очень болезненно, но для жизни точно не опасно. У меня в поясной сумке была мазь от ожогов, её я и нанёс на ранение широкими и густыми мазками. От каждого моего прикосновения молодой крестьянин выл всё сильнее и пытался вырваться из моей хватки. У бедняги банальная паническая атака.

— Глаза открыл! — Но тот только затряс головой и ещё плотнее сжал веки. — Ничего страшного у тебя нет! — Рыкнул я. — Кишки не вывалились наружу, а значит жить будешь. Да, больно, но ты вроде мужик, а не городская изнеженная девица? Или я всё же ошибаюсь, и ты маленькая девочка, а не сельский мужчина, привыкший к трудностям? Впрочем, не важно, я встречал много девочек, которые были храбрее тебя!