Стратегия Победы

Впрочем, нельзя сказать, что на Красную Армию наступали суперсовременные армады, оснащенные «тиграми». У немцев тоже в строю ползало всякое. Среди примерно 900 танков, которые они имели против войск КОВО, было: 115 Pz.I — по сути, танкеток, с броней до 13 мм, вооруженных двумя пулеметами; 211 легких Pz.II, 355 Pz.III, 100 Pz.IV, 84 самоходки Stug III (все средние) и 30 трофейных французских В-1, которые могли с некоторой натяжкой считаться тяжелыми[57].

Тем не менее, шестикратное превосходство в танках войскам Киевского Особого нисколько не помогло (равно как и превосходство в количестве самолетов и примерный паритет по численности артиллерийских стволов). Почему же лето 1941 года закончилось для нашей армии столь бесславно?

Руслан Иринархов отвечает на этот вопрос, не задавая его: «Бронетанковые войска КОВО имели значительное количество боевой техники... и при условии ее грамотного использования во взаимодействии с другими родами и видами войск округа могли оказать врагу серьезное сопротивление».

Вот именно: «при условии»! А как это условие соблюдалось? И позволяли ли его соблюсти органические пороки Красной Армии?

Начнем с кадров, которые, как известно, «решают все» или почти все... А с кадрами была просто беда — как по количеству, так и по качеству.

Даже спустя двадцать пять лет после революции Советский Союз, несмотря на невиданные темпы развития, оставался преимущественно аграрной страной. Причем еще за десять лет до войны он был страной тупо аграрной — мужик-пахарь, сивка, соха, коса, телега... В таком хозяйстве не востребована не то что техническая грамотность — даже простая грамотность здесь не нужна. По-настоящему обучением селян занялись лишь в ходе коллективизации.

Стоит ли удивляться, что средний уровень образования предвоенных призывников — 4 класса (а в старших возрастах еще хуже). Для страны, где каких-нибудь двадцать лет назад половина населения не умела ни читать, ни писать, это, конечно, роскошный показатель, но для высокотехнологичной современной войны все выходило по поговорке: «Мы и часы можем починить, да только лопатой в них не развернешься». И если механик-водитель, в недавнем прошлом прошедший ускоренные курсы сельский тракторист Вася, еще худо-бедно умел дергать за рычаги — впрочем, именно худо-бедно, поскольку у него катастрофически не хватало практики, — то чинить своего «железного коня» без помощи механика из МТС он не умел на «гражданке» и не научился в армии. Поэтому во время отступления экипаж часто бросал машину из-за пустячной поломки. А уж что касается ремонтников... но не будем об очень грустном, у нас и просто грустного хватает.

С командным составом дело обстояло если и лучше, то очень ненамного. Начиная с 1939 года армия бурно росла и одновременно реформировалась. Наложившиеся друг на друга трудности роста и трудности реформы привели к тому, что в ней катастрофически не хватало офицеров, а те, которые были, не имели не только боевого опыта — откуда его взять в армии мирного времени? — но и опыта службы, что уже совсем плохо. Соответственно, некому оказалось и обучать солдат.

На июнь 1941 года в войсках округа не хватало около 30 тысяч человек командного и технического состава. В танковых войсках это выглядело следующим образом:

«9-й, 19-й и 22-й мехкорпуса имели некомплект начальствующего и сержантского состава около 40-50 %... 35-я танковая дивизия имела только 3 командиров танковых батальонов (по штату 8), 13 командиров танковых рот (по штату 24). В 215-й моторизованной дивизии недоставало 5 командиров батальонов, 13 командиров рот. Танковый полк и разведывательный батальон этой дивизии были укомплектованы младшим начальствующим составом только на 31 %... В 37-й танковой дивизии укомплектованность личным составом составляла: командным начальствующим составом — на 41,2 %, младшим командным составом — на 48,3 %.