Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться

Первые годы брака стали подарком. У них родился ребенок, и они с радостью обнаружили, что их взгляды на родительские обязанности полностью совпадают. Единодушие распространялось на все, начиная с техники укачивания младенца и заканчивая негласным правилом раз в неделю звать няню и проводить вечер вдвоем. Они распределили все функции поровну и успешно совмещали уход за малышом с работой. Все шло как по маслу до тех пор, пока одним вечером, через год после рождения ребенка, Эбби не позвала Гаса в его любимый тайский ресторан и не сказала, что ей нужно с ним кое-что обсудить. В свои 32 года она захотела учиться на врача.

«На врача? С ума сошла?» — ободряюще ответил Гас. Они уже не молоды. У них и так все отлично. С деньгами проблем нет. Чего ей неймется? Но идея была высказана, и в течение года с лишним они то и дело возвращались к ней. К тому моменту, когда Эбби все же решилась рискнуть, Гас уже был всецело на ее стороне: он нашел занятие себе по душе и желал того же своей жене. Он пообещал поддержать ее — и психологически, и, конечно, материально.

Следующие десять лет были сплошной мукой. Эбби в течение года ходила — или, скорее, «ползала» — на подготовительные курсы, потом поступила в институт и тут же по самое горло увязла в насыщенной учебной программе. Между делом у нее родился второй ребенок — «часы-то уже тикали».

Сразу же после родов ее беспощадно отправили на стажировку в больницу.

«В больнице я проводила в два раза больше времени, чем дома, — рассказывает Эбби. — Без преувеличений».

Гас, будучи финансовым директором одной лос-анджелесской студии веб-дизайна, не только содержал семью, но и полностью отвечал за воспитание детей. Он водил их на осмотр к педиатру, нанимал нянек, когда ему нужно было съездить в командировку, и планировал программу дошкольного обучения. Что же касается Эбби, то она приходила домой, когда Гас уже спал, и вылезала из постели раньше, чем он просыпался.

В глубине души Гас знал, что все их мучения когда-то окупятся и что Эбби старается на благо всей семьи, а не только для себя. И все же эта ситуация напрягала его чем дальше, тем больше. Он начал устраивать Эбби скандалы — если удостаивался ее аудиенции, — и как-то невзначай уходить из дома ровно в те редкие часы, когда она могла побыть с семьей.

«Я боялся, что рассорюсь с ней, — сказал он, — потому что все время чувствовал какую-то затаенную обиду».

Проблема: вера в «справедливый мир»

Экономисты сделали шокирующее открытие: никому не нравится, когда его в чем-то обделяют. Но это еще не все: по их данным, стремление к справедливости и распределению всего «поровну» заставляет нас принимать решения, которые нам самим не очень-то выгодны.

Это наблюдение внесло в экономическую теорию радикальное изменение — ведь раньше считалось, что люди во всем руководствуются собственной выгодой. И правда, разве можно говорить о какой-то справедливости в условиях свободного рынка? Пример: мне, безработному, предлагают сортировать листочки в копировальном центре за $2 в час. Всем остальным там платят по $5 в час, но мне какое дело, для меня и $2 лучше, чем ничего. Конечно, я соглашусь.

Но не торопитесь с выводами. Очень скоро — наверное, уже под конец первого рабочего дня — во мне проснется дух справедливости, и я брошу эту тупую работу, потому что, по-моему, платить другим балбесам больше, чем мне, ужасно несправедливо. Я пойду домой, открою банку пива, включу футбол и скажу себе, что завтра найду работу получше.

«Если все время волноваться о том, что “кто-то получает больше, чем я”, будешь постоянно чувствовать себя несчастным, — поделился с нами Роберт Франк, профессор экономики из Корнелльского университета. — Но мы не можем избавиться от этих мыслей. Жизнь — сплошное соревнование».

Какое отношение все это имеет к нашей теме выгод и издержек, спросите вы?

Ну вот, смотрите. Безработный из нашего примера должен был сделать выбор между двумя простыми вариантами: а) остаться на работе, где платят очень мало денег; или б) бросить работу, получить возможность пить пиво средь бела дня и вообще ничего не зарабатывать. Размышления о том, что с ним обходятся несправедливо, заставляют его выбрать вариант Б. И теперь он без гроша в кармане.

Примерно 30 лет назад трое немецких экономистов, Вернер Гют, Рольф Шмиттбергер и Бернд Шварце, придумали особую игру, чтобы разобраться с влиянием нашего чувства справедливости на экономические решения. Они назвали ее «Ультиматум» — и она стала своего рода сенсацией (во всяком случае, среди экономистов-интеллектуалов). Смысл в следующем: вам дают $100; ваша задача — поделить эти деньги между собой и еще одним незнакомым вам игроком (назовем ее Джуди).

Правила такие: вы не можете поговорить с Джуди, она сидит в другой комнате. Никакие обсуждения и сделки невозможны. Вы играете всего один раз, и, значит, можно смело облапошить Джуди — вы ее никогда больше не увидите. Но есть одна загвоздка. Если Джуди не примет ваше предложение, никто из вас не получит ни цента.