Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться

Естественно, вам захочется отдать Джуди как можно меньше и как можно больше оставить себе. Но если вы предложите ей слишком мало — скажем, $5, — она решит, что это нечестно, откажется и оставит вас обоих ни с чем.

С чисто экономической точки зрения, желание Джуди, чтобы все было «справедливо», — это глупость. Даже если вы дадите ей всего $1, она все равно будет на $1 богаче, чем перед началом игры. По идее, она должна быть и этому рада. Но когда экономисты проводят этот эксперимент, более половины игроков стабильно отказываются от сумм меньше $20. И словно догадываясь о том, что второй участник отвергнет «несправедливое» предложение, две трети игроков, делящих деньги, оказываются готовы отдать от $40 до $50. Меньше $20 предлагают своему партнеру только четыре человека из ста^{59}.

Как говорит экономист Ричард Талер, «людям свойственно хотеть больше денег, но при этом стараться быть справедливыми и ожидать справедливости от других. Мы все принимаем решения, исходя из этих противоречивых стремлений»^{60}.

И, конечно, любая супружеская пара уже в первые десять минут совместной жизни успевает понять: без справедливости никуда. Разница между браком и игрой «Ультиматум» лишь в том, что на кону нечто гораздо большее, чем $100.

В то же время любая пара согласится с тем, что делить все на черное и белое — или сводить любой конфликт к выбору между «уйти» или «остаться» — не самая верная стратегия. А значит, и к вопросу справедливости тоже нельзя подходить слишком однозначно (если, конечно, ваш брак уже не превратился в игру в одни ворота). В какие-то периоды случаются перекосы в ту или иную сторону, но с годами, как правило, устанавливается баланс. А вот если вы будете требовать справедливости здесь и сейчас, есть угроза никогда не достигнуть гармонии — так и будете всю дорогу грызться по поводу того, кто кому что должен.

Такова наша природа

Группа особенно амбициозных экономистов и антропологов перевела «Ультиматум» на новый уровень. Они решили посмотреть, как в эту игру сыграют представители различных этнических сообществ, от монгольских казахов до эквадорских кечуа. В ходе экспериментов они пришли к выводу, что, хотя некоторые народы охотнее делятся деньгами, чем другие, в целом стремление к справедливости является общечеловеческой чертой.

Но, конечно, были народы, которые выбивались из общего ряда. Так, представители индонезийского племени ламалера оказались необычайно щедрыми людьми: они предлагали своему партнеру в среднем 58 % своих денег (эти китобои, изо дня в день выплывающие на охоту всем племенем, с детства приучены к взаимовыручке, заключили экономисты). А на противоположном полюсе оказались перуанские мачигенга — они решались поделиться не более чем 26 % денег. Экономисты сошлись на том, что подобное поведение характерно для сообществ, в которых родственные узы гораздо важнее добрососедских отношений. Наконец, встречались и такие этнические группы (например, среди жителей Папуа — Новой Гвинеи), в которых процент отказов был необычайно высок, несмотря на щедрость предложений. Ученые и этому нашли свое объяснение: в культуре здешних народностей принимать подарки значит признавать свое подчиненное положение относительно дарителя^{61}.

И именно до этого состояния довели себя Гас и Эбби.