Стратегия Византийской империи

Они прекрасные наездники и могут без труда на полном скаку натягивать лук и пускать стрелы в обе стороны, как в бегущего от них, так и преследующего их неприятеля [так называемый «парфянский выстрел» назад]. Лук они поднимают до лба, а тетиву натягивают до правого уха, отчего стрела пускается с такой мощью, что всегда поражает того, в кого попадает, и ни щит, ни панцирь не может отвратить ее стремительного удара[451].

Конная и пешая стрельба из лука исполняла особую роль на каждом этапе битвы, начиная с первых выстрелов из укрытия на дальнее расстояние до скоростной стрельбы в ходе полномасштабного сражения, до преследования отступающих врагов выстрелами прямо вперёд или, напротив, прикрытия собственного тыла за счёт направленных назад выстрелов в наступающего врага.

Оружием византийского конника был, конечно, не простой деревянный лук с тетивой, натягивавшейся до груди, которым пользовались вспомогательные войска римской армии и который то и дело высмеивался у Гомера, несмотря на то, что из лука стрелял и сам Аполлон: «Аргоса вой, стрельцы презренные, нет ли стыда вам?» («Илиада», 4. 242); «Подлый стрелец!» («Илиада», 11. 386); «Тупа стрела ничтожного, слабого мужа!» («Илиада», 11. 390)[452], причём самые презрительные слова Гомер вкладывает в уста героя Диомеда, чью ногу только что пронзила стрела Париса, любовника Елены:

Подлый стрелец, лишь кудрями гордящийся, дев соглядатай!
Если 6 противу меня испытал ты оружий открыто,
Лук не помог бы тебе, ни крылатые частые стрелы!
Ты, у меня лишь пяту оцарапавши, столько гордишься;
Мне же ничто! как бы дева ударила или ребенок!
Так тупа стрела ничтожного, слабого мужа!
Иначе мчится моя [метательное копьё]: лишь враждебного тела достигнет,
Острой влетает стрелой, – и пронзенный лежит бездыханен![453]

К шестому веку византийские стрелки были вооружены составным луком с обратным изгибом, самым индивидуальным личным оружием древности. Задолго до написания «Стратегикона», когда византийцы сражались с готами в Италии в середине шестого века, они уже воевали с тактическим упором на конных лучников. В «Стратегиконе» указывается специфика требуемых тренировок:

[Он должен упражняться] в навыке быстро выстрелить из лука верхом на коне в движении [на галопе] одной или двумя стрелами, убрать натянутый лук в налучие, если оно достаточно просторно, или в другое полуналучие, которое для этого предназначено, и выхватить копьё [контарион], которое носится за спиной. Имея натянутый лук в налучии, владеть копьём; быстро забросив его за спину, выхватить лук. Было бы хорошо, если бы всё это стратиоты [воины] упражнялись проделывать верхом на конях[454].

Составные луки, державшиеся на клее из костей животных и получающие свою мощность прежде всего за счёт высушенных сухожилий, нужно было оберегать от дождя посредством особых налучий, достаточно широких для того, чтобы в них поместился лук, уже натянутый для битвы, а не только со спущенной тетивой. Османские колчаны, водонепроницаемые благодаря отделке кожей, можно увидеть ещё и сегодня в отличие от их византийских аналогов.

Кроме того, «Стратегикон» рекомендует «очень просторные… верхние одеяния из войлока с широкими рукавами… и если, как это случается, пойдёт дождь или воздух станет сырым от влаги, то они, надев эти гунии [накидки] поверх панцирей и луков, смогли бы защитить своё вооружение»[455]. Обращает на себя внимание ещё одна примечательная рекомендация: переходить от быстрой стрельбы одной-двумя стрелами к извлечению копья из-за спины, затем возвращать копьё на место и снова вынимать лук.