Стратегия Византийской империи

Наконец, в «Стратегиконе» упоминается нечто вроде гражданского ополчения – или по крайней мере говорится об общей готовности граждан выступать в таком качестве:

Все новобранцы-ромеи, исключая иноплеменников, в возрасте до сорока лет, умеющие стрелять из лука либо так, как это предписано выше, либо в достаточной мере, обязаны принести с собой токсофаретру [налучие, лук и колчан на 30–40 стрел]; им следует также приобрести два копья, чтобы, если, как это случается, одно не попало в цель, использовалось бы другое. Менее опытные солдаты должны пользоваться более слабыми луками; если же они не умеют стрелять, они должны постараться со временем обучиться, поскольку это необходимо[478].

Если вспомнить о том, сколько было глубоких вторжений на имперскую территорию вплоть до самого Константинополя, то можно понять, почему автор «Стратегикона» был за всеобщую воинскую подготовку, чтобы все способные держать оружие могли оказать помощь в защите своей местности, дополняя профессиональные войска империи. Точно такая же рекомендация давалась впоследствии и в более поздних военных руководствах. Например, мы знаем о том, как героически проявили себя жители Эдессы (ныне Шанлыурфа или Урфа в Турции) в сражении с персами-сасанидами в 544 г.: «Взрослые мужчины вместе с солдатами мужественно отражали врагов, и многие из крестьян (агрикон полли) проявили в борьбе с варварами удивительную храбрость»[479].

Но римские и византийские законы запрещали частное использование оружия[480], тогда как организованное ополчение редко получало санкцию на своё существование от византийских властей.

Это неудивительно. Их потенциальный и эпизодический вклад в случае вражеских вторжений, проникавших в их область империи, перевешивался их актуальной и постоянной угрозой местным имперским властям, а в целом – стабильности империи. А ею управляли не по произволу: её правление регулировалось законами, но оно не было и консенсуальным. Политическая предпосылка существования ополчения заключается в том, что граждане-солдаты непременно должны верно служить правительству, ибо оно представляет их как граждан-избирате-лей или же скоро будет представлять по завершении новых выборов.

Конечно, это было неприменимо по отношению к императорскому самодержавию, даже к самому милосердному – а ни один император не был милосерднее Траяна (98—117 гг.). По крайней мере так утверждал восхищавшийся им Плиний Цецилий Секунд, или Плиний Младший, которого Траян назначил императорским наместником (legatus propraetore consulari potestate) значительной провинции Понт-Вифиния в северо-западной Анатолии. В письме Траяну Плиний сообщил:

…в Никомедии [ныне Измит в Турции] огромный пожар уничтожил много частных домов и два общественных здания… Пожар широко разлился, во-первых, вследствие бурного ветра, а затем и по людской бездеятельности: зрители стояли, неподвижно и лениво смотря на такое бедствие. <…> Ты же, владыка, посмотри, не основать ли коллегию пожарных, человек только в полтораста. Я буду следить, чтобы в нее принимали только ремесленников… держать под надзором такое малое число людей будет нетрудно.

Как подобает опытному имперскому чиновнику, Плиний проявил должную осторожность, хотя 150 человек едва ли представляли угрозу империи. Но для Траяна Плиний оказался недостаточно осторожен: