Стратегия Византийской империи

Действия на войне подобны охоте. Подобно тому как успех на охоте достигается больше с помощью выслеживаний, сетей, засад, обманов, облав и других уловок, чем с помощью силы, всё это нужно использовать и в войнах, будут ли враги более сильными или более слабыми. Ведь действовать против врагов только в открытую или напролом, даже если победа над ними кажется очевидной, значит связывать исход дела с опасностью и неоправданным ущербом. Поэтому безрассудно добиваться победы, сопряжённой с уроном, без большой необходимости, – это приносит лишь призрачную славу[482].

Хотя римляне постоянно тренировались для своей типичной битвы на уничтожение, сами они обычно пытались избежать её. Они предпочитали дать своим врагам возможность отступить в крепости, которые можно было взять измором посредством долгой, систематической, беспощадной осады. Неспроста же легионеров обучали и экипировали как военных инженеров, столь же опытных в разрушении фортификационных сооружений, как и в их постройке, равно как и в строительстве дорог, мостов, виадуков, складов и даже театров. Юлий Цезарь окончательно разбил Верцингеторикса в Галльской войне в ходе осады Алесии, и точно так же Веспасиан и его сын Тит закончили Иудейскую войну осадой Иерусалима и Масады. Заперев врага в ловушке и заморив его голодом вплоть до добровольной сдачи, римляне избегали жертв, неизбежных в любой двусторонней битве, и превратностей судьбы в ходе стычек и планомерных операций, а итог был тот же, притом более верный.

Византийцы тоже любили медленную и надёжную осаду, когда полагали, что они смогут выжидать и враги их не потревожат. Но это были редкие случаи, хотя в целом византийцы проявляли очень стойкое нежелание тратить свои всегда немногочисленные войска, обучение и экипировка которых стоила дорого, в битвах на уничтожение.

Оперативные схемы, разработанные для того, чтобы достичь цели с минимальными потерями, могли быть столь сложными, как совместные действия многообразной пехоты, конницы и сил речного флота, устремлённые к одной цели; или же, напротив, столь простыми, как простая последовательность действий – но действий, взаимно усиливающих друг друга, как в стандартной трёхшаговой оперативной схеме для византийской конницы: сначала пригрозить атакой, чтобы заставить врага сомкнуться в тесные ряды; но не атаковать, а засыпать градом стрел тесно сбитую массу врага; затем атаковать по-настоящему, но лишь в том случае, если враг несёт численные потери и явно колеблется, дабы обратить его в бегство.

Не столь простыми теоретически, но вполне выполнимыми на практике (при условии достаточной тренированности) были различные схемы оперативного уровня, сочетавшие тактические действия лёгкой и тяжёлой пехоты с действиями лёгкой и тяжёлой конницы.

Чтобы вообще получить возможность сражаться, тяжёлая пехота должна была оказаться на расстоянии длины одного копья от врага; чтобы применить метательные снаряды, будь то дротики, короткие копья, пращи или стрелы, лёгкая пехота должна была находиться в пределах досягаемости врага – но она нуждалась в защите от вражеских копий и мечей. В византийскую эпоху эта проблема была уже очень древней, и предлагалось немало способов её решения: все они были вариантами линейных и нелинейных решений. В первом случае оба рода пехоты смешиваются в одном и том же построении: «Иногда лучники встают позади каждого ряда в зависимости от величины наличных сил, то есть четыре псила [лучника] к 16 скутатам [тяжеловооружённым пехотинцам]… иногда на глубину рядов попеременно один скутат – один токсот [лучник]»[483].