Стравинский

Было время, подтрунивали над ним. Кто подтрунивал? Да вот Стравинский и подтрунивал. Других гостей у Тамерлана отродясь не бывало. Да и откуда им взяться, если никто кроме Сергея Романовича о существовании Тамерлана и не догадывается? Ну, вот, разве что теперь Евгения Гранде в курсе, но Евгения Гранде совершенно безопасна, так как и об Евгении Гранде никто кроме Стравинского не знает, включая саму Евгению. Разве что Бальзак, да Достоевский? Так они известные молчуны. Им болтать некогда – писать нужно. Отметили Евгению, обозначили в назидание и двинулись к новым горизонтам.

Справедливый вопрос – как же так, когда он – дворник, уж жильцы-то знать его просто обязаны? Ответ прост. Дворник – это не тот бородатый громовержец с медной бляхой, что метлой гоняет местных котов, дворник – состояние духа. Именно что не души, а духа. Кроме того, речь, изволите видеть, о потаенном дворнике.

Справедливый вопрос – вот только что пурга была, а уже весна и осень? Вертится на языке – «дурацкий вопрос». Нет, вопрос, наверное, справедливый, но в каком ракурсе? Что сказать? Жизнь несется со скоростью нити. Разве не так? А какие вавилонские новости третьего дня обрушились, всех под собой погребли? Мы даже не заметили, как Земля со своей оси сошла, а говорите – зачем осень? Ну, захотелось мне, чтобы осень была. И водица, пусть и ржавая, кого-то, Сергея Романовича, например, не тяготит, а вдохновляет. Что же, он не может изредка себя побаловать?

Ну, да ладно. Итак, море шумит, солнышко светит. Голубые дельфины толкутся у самого берега, машут платочками, хохочут. Острые чайки снуют, машут платочками, хохочут. Зеленые волны безумствуют, машут платочками, хохочут. Над горизонтом стеклярусной нитью тянутся в небесную гавань корабли эскадры Рожественского.

Сергей Романович разомлел, лежит на песочке, щурится, песочком себя посыпает.

Тамерлан, свесившись с волнореза, полощет свою сорочку:

– Ну, что замолчал? Говори, давай, рассказывай, брат, кто к тебе ходит?

– Все ходят.

– Э-э, не все, Тамерлан не ходит.

– Вот только ты, разве что, и не ходишь, а так – все.

– Зачем ходят-то?

– Не знаю. Сегодня двери не открыл. Спал. Не стал открывать. Не хотел открывать. Уже не в первый раз. Стыдно. Забываю многих, вот и не открываю.

– А они все равно ходят?

– Все равно ходят.

– Кто да кто?

– Да я уже и не скажу, пожалуй. Не узнаю многих, кого-то забываю.

– Слушай, что они все время ходят? Я тоже обратил внимание – ходят и ходят, ходят и ходят. Друг к дружке ходят, просто так ходят. Ходят, ходят, а оно всё как было, так и остается. Зачем, слушай?.. Волков боятся?.. Волков, наверное. Точно волков.

– Каких волков?

– Серых, мна. Белые – редкость. Своих собственных волков боятся. В каждом волк живет, брат. Серых большинство. Белые редкость. Во мне – черный, думаю. В нашем роду черные волки, задумчивые. Разные волки, но большинство серых. Есть волки ленивые, спят, спят, проснутся, покушают, снова спят. Так и спят всю жизнь. А другой, бывает, рот, мна, откроет, а оттуда волчья пасть. Так и норовит выскочить. Бывает, выскакивают, убегают, потом ночью возвращаются, о колени трутся, домой просятся. А, бывает, выскочит, огонь увидит, и сразу назад.

– Мой спит. Я вообще сомневаюсь, есть ли у меня волк.

– Спит, не сомневайся, брат, твой спит покуда. Ты и сам поспать любишь. Я, маленьким был, тоже спать любил. Но, видишь, имя такое дали – особо не забалуешь. Воевать нужно, понимаешь? Не понимаешь? Судьба такая, мна… Послушай, вот ты – Сергей. Кликни тебя «Сережа», ты уже нежный как тюльпан. Скажи «Сергей» – лоб нахмуришь. Кликни «Серега» – в поход соберешься, водки выпьешь. А мне, брат, что делать? Тамерлан. И так Тамерлан, и этак. Я по настоящему мясу тоскую… У меня друг был. Тимур. Читай, тот же Тамерлан. Имя одно – звучит только по-разному. Грузчиком был, мна. Прятался как я. Наверное, такие же котлеты кушал. Водку не пил, сильный был, сильнее меня. Водку совсем не пил…

Тамерлан умолкает надолго.

Стравинский приподнимается на локтях, – Ты чего замолчал-то? Ты живой?

– А?

– Ты чего замолчал?

– Вдумался, мна.

– Что с Тимуром случилось? Ты про Тимура рассказывал.

– С Тимуром-то? Тимур к тебе больше не придет, Сережа. Тимур терпел, ждал, волк его терпел, ждал, потом выскочил на волю, ну и… сожрал Тимура.

– Как это?

– Тимур сказал, мяса хочу, не сказал – крикнул изо всех сил. Так сказал, что лавины с гор сошли.

– И что?