Страж Арконии (СИ)

Цепляясь за выступы каменной стены, принц полез к окну. Он соскальзывал, падал, сдирал в кровь ногти, но упорно карабкался вверх, пока не добрался до окна.

— Эй! Освободите меня! — эхом разнеслось по улице.

Но там тоже никого не было. Кругом стояла гнетущая тишина, как будто город в одночасье вымер. Бланк вдруг подумал: что если он уже не успел, и Аркон расправился со всеми? Злость придала ему сил. Схватившись руками за решетку и упершись ногами в стену, принц попытался вырвать ее из стены. Он дергал и тянул ее до боли в мускулах, но она не поддавалась.

— Давай же, гадская железяка, — сквозь зубы уговаривал ее Бланк, дергая особенно сильно.

Решетка не двинулась. Зато вспотевшие ладони принца соскользнули с нее, и он грохнулся вниз. По всему телу разлилась тупая боль. Голова, которая еще не отошла от отцовского удара, заныла с новой силой.

— Проклятье! — выдохнул Бланк.

Все его старания были напрасны. Он заперт в этой камере, и выхода отсюда нет. Оставалось только одно: сидеть и ждать смерти.

* * *

Энай нашел Тейю у главных ворот. Устав от бесплодных попыток открыть их, она сжалась в углу, спрятав голову в коленях. Он сел рядом.

— Прости, пап. Я не хотела… Я просто…

— Я знаю, — он помолчал немного и продолжил: — Ради одного человека ты готова дать шанс всем. Прошлые владельцы Стража думали так же. Да и я от них не отстал. Но это ошибка. Будь мы поумнее, задушили бы эту вражду в самом корне, оставив только тех, кто достоин зваться арконцем.

Ани дернула его за рукав и возмущенно воскликнула:

— Пап, да что ты такое говоришь? Ты бы никогда так не поступил!

— А должен бы! Тогда обошлось бы изгнанием нескольких. А сейчас… — он покачал головой и замолчал.

— Ты ведь даже не веришь, что это необходимо!

— Зачем мне вера, если у меня есть факты? Мы ничего не можем изменить. Страх распространяется быстрее, чем доверие. Месть не требует силы духа, в отличие от прощения. Ненавидеть других проще, чем пытаться их понять. Тысячу лет стоит Аркония, и тысячу лет мы пытались объяснить, что легче — не значит лучше. Но никто нас не слушал. Кому надо заморачиваться по отношению к врагам?

— Но, получается, убить их — это ведь тоже легче? — вкрадчиво сказала Тейя.

— Нет! Просто уже не осталось времени. Силы Аркона на исходе. Скоро он снова уснет на тысячи лет. И если не остановить вражду, Аркония исчезнет. Ты видела жалкие остатки кланов, которые и так поредеют после сегодняшней битвы. Думаешь, на ней они остановятся? Аркон спас тех, кого еще можно было спасти. И, поверь, ему было бы гораздо легче уничтожить королевство десять лет назад и создать его заново. Он многим рискует, нарушая правила. И все же он их нарушает. Мы все здесь делаем тяжелый выбор, — он покачал головой. — А знаешь, что было бы действительно легче? Если бы каждый арконец выбрал приложить толику усилий для наступления мира. А они не хотят даже под страхом смерти. И тогда приходится выбирать нам. Между злом и… еще одним злом. Ради будущего Арконии, ради тех детей, которых удалось спасти.

— А у них вы спросили? Им вы дали выбор? Или решили за них, как и за меня?

Энай резко вскочил.

— Они ничего не знают об Арконии, что они могут ответить? А вот тебя я могу спросить. Расскажи, что тебе понравилось больше всего? Когда тебя травили, как дикого зверя? Или когда лишили магии ошейником? Может, пытки и клетка? Казнь за дружбу с другим кланом? Что из этого ты желала бы этим детям? Какой кошмар они должны пережить из-за твоего милосердия? Может, еще один Разлом? Или войну, где кровь течет рекой, а их родители превращаются в куски мяса?

Тейя закрыла уши руками.

— Папа, папочка, перестань! — жалобно взмолилась она. — Я никому, никому такого не желаю!

Сердце Эная дрогнуло. В пылу спора на какие-то секунды он позабыл, с кем разговаривает, и его слова были адресованы самому себе, чье отражение так явно было видно в дочери. Он опустился на колено и обнял ее, попутно разжимая судорожно вцепившиеся в волосы пальцы ани.

— Я бы не простила себе, если б из-за меня случилось такое… — уткнувшись ему в плечо, всхлипнула она. — Но и поверить в то, что чьи-то смерти могут быть оправданы… такое я себе тоже не прощу… Это не выбор. Это и есть настоящий кошмар.

Зачем Тейя такая, каким был он? Многое бы Энай отдал, чтобы не понимать чувства дочери. Тогда, может, и не начал бы где-то на задворках души трепыхаться в слабых, болезненных конвульсиях прежний он, наивный, полный надежд мальчишка, который как будто только и ждал своего двойника, чтобы вновь подать признаки жизни.

А ведь он и не ждал — создал. Вылепил из несмышленого детеныша по своему образу и подобию, пока тот, кто звался Энаем, свято верил, что окончательно избавился от него. День за днем, по крупице вкладывал себя в эту голову, тихо насмехаясь над собой нынешним. Знал, что, когда придет время, возродится в дочери, и зовущий себя Энаем с ней не сможет быть так жесток, как был жесток с собой.

Энай закрыл лицо руками и глухо застонал.

* * *

— Проклятье! Проклятье! — обессиленно колотя кулаком по полу, отчаянно повторял принц.